Евгений Савельев - Генезис Хомо. Первая часть. Десять безумных дней

- Нет, так не пойдет. – Борис расплел ноги и походил по бугру. – Не для русского человека все эти позы придуманы. Лучше лягу, не получится в транс войти, так вздремну часок.

Он лег головой на рубашку и закрыл глаза. Прислушался к шуршанию ветерка в листве. К шуму ручья. Дыхание выровнялось. Тело стало тяжелеть. Постепенно почувствовал теплоту. Она не ходила волнами по телу, а равномерно грела голову живот и пах. Стали проступать оранжевые линии, оплетающие его тело. Борис увеличил восприятие. Тотчас стали проступать разные цвета окружающего его мира. Вот изумрудные в вперемешку с голубыми. Это ручей. Деревья выглядели коричневыми и фиолетовыми. Фиолетовых линий вообще было больше всего. Ими как гигантской грибницей был опутан весь холм, на котором он лежал. Внизу, под ним угадывалась какая-то темная масса. Борис скользнул сознанием вниз. И увидел чудо…. Большой, величиной с хороший арбуз клубок, нет, не клубок, а шар фиолетовых линий. Линии переливались. Между ними проскальзывали маленькие молнии, отчего шар поблескивал. Он так был похож на гигантскую елочную игрушку и излучал такое дружелюбие. Его так хотелось потрогать…. Потрогал…. Сначала ничего не происходило. Фиолетовые линии просто обтекали его оранжевую виртуальную руку. Через некоторое время между ней и шаром проскочила маленькая искра. Но не обожгла. Просто линия приварилась к руке. Борис попытался стряхнуть ее. Задел другую…. Потом еще одна искорка и еще одна линия. Потом этот процесс пошел лавинообразно. Страха не было. Боли не было. Шар безумствовал. Кипел внутри. Сыпал молниями, уменьшался и потихоньку втягивался в Бориса. Тот в оцепенении смотрел, как со всего холма собираются эти самые фиолетовые линии и вслед за шаром исчезают в сетке, которая его опутывала. Сетка уплотнялась, меняла цвет. Теперь она становилась оранжево фиолетовой. Местами, там, где линии слипались, коричневой, а местами изумрудной. Счет времени потерялся. Последней мыслью было: - Сейчас будет перезагрузка.- И…. Кто-то ВЫКЛЮЧИЛ монитор….

Борис спал. Просто спал. Совершенно здоровый нормальный сон. – Ммм…. Хорошо то как. – в бок несколько раз несильно ударили. – Блин. Кто спать мешает? Так хорошо спалось…. В бок опять пнули. – Кто это? – Попытался отмахнуться. Не получилось. Руку что-то держало. Послышался тонкий голосок, - Эй, ты живой?

- Конечно живой. Что это мне сделается? В родной постели? – Тут Борис вспомнил. Он заснул не в постели.

- Странно. Так удобно лежать. – Глаза открыть не удалось. Он попробовал подвигаться и почувствовал себя Гулливером. Гулливером, которого держали тысячи маленьких веревочек. Рванул руку сильнее. Затрещало. Веревочки стали рваться. Тонкий голосок с надрывом сообщил, - я сейчас, сейчас помогу. Только ты не умирай пожалуйста. – Затрещало сильнее. В районе лица. С него как будто что-то с треском сдирали. Лицо почувствовало легкий ветерок. На губы упала соленая капля. Борис открыл глаза. Над ним склонилось девичье лицо. Два огромных, почти анимешных глаза. Серые. Заплаканные. Узкое лицо. Высокий лоб. Тонкие нервные губы. Короткая стрижка. Девушка красавицей не была. Но было в этом лице что-то такое родное, такое притягательное…. Девушка видимо «это что-то» уловила в глазах Бориса. Девушки почему то очень хорошо умеют улавливать ЭТО в глазах мужчин, покраснела, отерла грязной рукой слезы размазав полосами лицо и заторопилась, - я сейчас все с тебя оборву. Сейчас. – Борис, наконец, смог поднять голову и оглядеться. Он лежал на том самом холме. Только холм больше не был фиолетовым. Трава была самого обычного зеленого цвета. Совершенно обычная трава. Только она оплела Бориса с ног до головы. Он лежал в зеленом коконе. Именно этот кокон сдирала с него сероглазая незнакомка. Борис опять рванул. Уже сильнее. Высвободил руку. И сам подключился к обрыванию травы. Минуты через три он уже был полностью свободен и смог встать. Девушка стояла и с изумлением смотрела на него, оттопырив в стороны грязные кисти рук, как пингвин ласты. Только на пингвина незнакомка совершенно похожа не была. Худенькая. Небольшая грудь. Упругая. Наверное…. Борис поймал себя на крамольных мыслях.

- Эээ, так нельзя. Она же, скорее всего малолетка. – Огляделся еще раз, - да, измазались они здорово.

- Вот что, красавица, пошли к ручью. Смоем грязь. А то вон какая чумазая.

- Я не красавица. – Она поморщилась, - и не дура, чтобы этого не понимать.

- Сейчас не красавица. А умоешься, сразу будешь.