Даниил Аксенов - Арес

– Мальчик найдет дорогу, ваша милость, – ответил маг, шевельнув седой бровью, – я в него верю. Помню, когда я был молод, то попал вместе со своими приятелями в очень неприятную историю. Замок, в котором мы скрывались, осадили. Отбить штурм мы не могли, нас было немного. Сдаться тоже не могли – всех бы казнили. Но был среди нас один молодчик. Выдумщик, каких мало. Из-за него, кстати, мы и оказались под угрозой казни. Так вот, он предложил переодеть в нашу одежду слуг и сделать вид, что они все покончили с собой. А мы сами притворились слугами. Мне, как магу, тяжело было скрываться, но все обошлось. Благо те, кто нас осаждал, понятия не имели, как мы должны выглядеть. Провинциальные гарнизоны, что вы хотите? Остальные все как один охраняли его величество. Кто выжил, те и охраняли.

Барон поморщился. Вот только историй о старом бунте против короля ему тут и не хватало. Хотя он подозревал, что ун-Катор специально рассказал об этом, чтобы разрядить обстановку, да и, пожалуй, увести обсуждение в сторону. Но Алькерта так просто не проведешь.

– Если Ролта схватят, нам конец, – произнес барон. – Жрецы такого не прощают. Конечно, Ролт очень сильно помог с осадой, но могу ли я рисковать? Если сообщить жрецам, кого именно они ищут, то, может быть, нас оставят в покое.

Керрет резко покачал головой. Его толстые губы превратились в тонкую линию.

– Не думаю, что оставят, – вкрадчиво произнес маг. – Если допустить, что в этом деле действительно замешан новый бог, то через пару недель замок Орреант будет полностью разрушен.

– Это не факт! – вскричал барон. Он покраснел и расстегнул ворот белой рубахи, остановившись напротив окна. – Нас могут и не тронуть, если мы все расскажем! А если Ролта поймают, то нам точно не жить! И поймают его наверняка!

Снова воцарилось молчание. И маг, и менестрель, и сотник понимали господина барона. У того на шее висел замок, о выживании которого следовало заботиться в первую очередь. Ради этого Алькертом допускались самые бесчестные поступки, хотя ему, как дворянину, не приходилось совершать столь явного предательства прежде.

Керрет думал о том, что он не сможет объяснить своим воинам, почему нужно отдать жрецам Ролта. Нартел пытался сообразить, нельзя ли помочь сыну лесоруба как-нибудь покинуть город. А вот мысли ун-Катора касались глобального вопроса. Маг по достижении старости вообще старался не думать о мелочах.

«Подлость бывает двух видов, – размышлял он, – когда человек получает от нее материальную выгоду и когда действует просто так, из азарта и чувственного удовольствия, получая выгоду духовную. Первых мы понимаем, а вторых презираем. Вот же странность. Ведь если рассудить, между ними нет разницы. Выгода присутствует и там и там. Есть люди, избравшие духовный путь в своем развитии, а есть прагматики, денежные мешки. Оба пути равны. Поэтому и подлецы всех мастей равны тоже. Бедный господин барон. К тому же подлость требует опыта. Честный дворянин совершает подлости так неуклюже, что в нем сразу можно узнать честного дворянина. Нашего барона непременно разоблачат и враги, и подданные».

– Ваша милость, – сказал маг, – я предлагаю еще немного подождать. Посидим, подумаем, может быть, еще какие-нибудь новости придут.

Алькерт сильно волновался – ему тоже не нравились собственные выводы. Он хотел было резко ответить, но менестрель успел взять слово.

– Предположим, что здесь все-таки замешан новый бог, – произнес Нартел с расстановкой, покручивая небольшие серебряные кисточки, нашитые на серую куртку для красоты. – И зададимся не вопросом, что нам за это будет, а совсем другим вопросом.

– Каким? – невольно заинтересовался Алькерт.

– Что мы сможем из этого получить. Ваша милость, ведь ни для кого не секрет, что вы мечтаете о графской короне. Есть ли на это шансы сейчас? Нет. А вот если за действиями нашего Ролта стоят иные силы, помимо его собственной находчивости, то… вы сами понимаете, тут речь можно вести не только о титуле графа. Ради такого можно рискнуть.

Удар был не в бровь, а в глаз. Нартел вообще нередко озвучивал потаенные пожелания своего господина, за что и был ценим. В мыслях барона царила редкостная упорядоченность. Каждый предмет, по его представлениям, занимал строго определенное место. Например, если замку грозила опасность, то нужно действовать, не обращая внимания ни на что. Если опасность грозила детям, то нужно их спасать, если только это не повредит замку. А вот если представится случай примерить графскую корону, то… можно и о замке позабыть.