Урсула Ле Гуин: Маг Земноморья

И тогда каждый решил действовать по-своему. Кто-то от страха подался в лес, думая, что спасение только в бегстве, а кто-то впал в уныние и теперь, охваченный печалью и оцепенением, подобно тени бродил меж домов или неподвижно стоял посреди деревенской улицы, тупо уставившись в одну точку. Но нашлись и такие, что решили бороться за свою жизнь с оружием в руках. Тётка Дени была одной из тех, кто сразу же кинулся в лес. Там она спряталась в пещере, надёжно завалив камнями вход с помощью колдовских чар. Отец же Дени решил остаться. Он ни за что не хотел покидать кузню, в которой проработал всю жизнь. Ночью, накануне сражения, он выковывал наконечники копий. Мужики покрепче помогали ему и насаживали наконечники на рукоятки мотыг и грабель, поскольку другого материала под рукой не оказалось. Охотничий лук и нож, да самодельное копьё — вот и всё, что нашлось у жителей деревни, чтобы защитить свой дом, свою честь и жизнь. Остров Гонт знаменит был не воинами, а магами и чародеями, в деревнях же гордились ещё и козокрадами.

Утром туман спустился в долину. Жители Ольховников вышли на улицу. Пристально всматриваясь в белёсую мглу, они хотели хоть как-то представить себе надвигающуюся опасность. В этот час безмолвие царило в мире.

Среди собравшихся был и Дени. Всю ночь он проработал в кузне. Теперь он не в состоянии был даже держать копьё: руки дрожали и покрывались потом. Совершенно ясно он увидел картину собственной гибели: вражеское копьё вошло в его тело, и он не смог оказать даже самого слабого сопротивления. Невыносимо больно стало ему от сознания собственной слабости: он несёт в себе некую тайную мощь, силу, и при этом не знает, как можно проявить её. Лихорадочно Дени стал повторять все известные ему заклинания, надеясь на чудо. Но одного желания оказалось мало, чтобы освободить Высшие Силы Бытия.

Туман стал понемногу рассеиваться. Первые лучи восходящего солнца пробивали эту белёсую мглу.

Туман превратился в какие-то бесформенные куски ваты, и ветер, играя, носил их по всей долине. Тогда и предстала перед жителями Ольховников их неотвратимая смерть: воины не спеша поднимались на гору, и жертва спокойно ждала своего палача. Бронзовые шлемы ослепительно сверкали на солнце, лоснились от утренней росы кожаные нагрудники. Воины из земли Карг легко несли огромные тяжёлые щиты. Длинный меч или копьё были в руке у каждого. Как огромная анаконда, отряд растянулся вдоль извилистого и крутого берега реки Ар. Высокие плюмажи на шлемах воинов покачивались в такт их размеренному шагу. Враг приблизился вплотную. Жители отчетливо могли видеть теперь бледное лицо своей смерти, могли слышать непонятный гортанный говор убийц. Отряд, отколовшийся от основной армии, насчитывал около сотни солдат: сто солдат на восемнадцать оставшихся в деревне мужиков и детей. И тогда Дени вспомнил то, что ему суждено было вспомнить: он увидел, как последняя лёгкая дымка исчезает на пути убийц, и в его сознании всплыло, наконец, нужное заклинание. Этому заклинанию научил Дени некий предсказатель погоды. Туманоплетение — вот как назывался несложный трюк, к которому в порыве отчаяния решил прибегнуть Дени. Надо было только сосредоточить всю оставшуюся пелену, скопившуюся в низинах, в одном определённом месте. Используя этот трюк, можно было создать иллюзию густого непроницаемого тумана, но Дени решил пойти дальше, он решил полностью обезопасить своих людей и сделать их невидимыми для врага. Заветное слово произнесено — чары вступили в силу.

Дени был так увлечён своими мыслями, что не заметил, как к нему подошёл отец. Ударом кулака он сшиб Дени с ног.

— Кончай свои козни, дурак, и сваливай отсюда, если в штанах полно.

Дени с трудом поднялся на ноги. Он слышал тяжёлую поступь врагов. Они были у большого тисового дерева, и пламя уже коснулось дома дубильщика, но и чары начали действовать: туман сгустился, солнце померкло, а мир вокруг потерял свои чёткие очертания. В голове гудело, заклинание, казалось, забрало остаток сил, но он всё-таки предупредил отца:

— Веди людей к Высокой Горе. Я спрятал вас и продержу этот туман, пока хватит сил.

Кузнец непонимающе смотрел на своего собственного сына, и ему показалось, что перед ним призрак, который явился невесть откуда в этом промозглом сыром тумане. Но до отца, наконец, дошло значение сказанного. Беззвучно ступая по мягкой земле, он кинулся собирать остальных, шепча им на ухо магическое повеление сына. Туман не был им помехой, так как все знали здесь каждый куст, каждую изгородь.