Мария Филиппова - Сонорэ. Найти путь домой

— Быстро скажи, что ты пошутила! — Взвыл бедняга. Я кровожадно улыбнулась и с ярко выраженным удовольствием протянула:

— Нет, Лекс. Я не умею махать мечом, даже и ветку срубить не смогу. Он у меня так, для красоты.

— О нет. — Простонал дион, зарываясь руками в волосы, окончательно превращая их в стог черной соломы.

— О да! — Добить?…Я посмотрела на стонавшего у моих ног диона….Добить! — А еще я медленно бегаю, быстро устаю и в рукопашную драться не умею. — Еще один горестный стон стал мне наградой. Сам виноват, нечего тыкать меня носом в мои же несовершенства, потому что если меня разозлить, то свои недостатки я превращаю в оружие!

— О Небо! За что?!

— За все хорошее. — Поскольку Небо промолчало (можно подумать, что оно на вопли каждого придурка реагирует) ответ до поникшего Лекса донесла я. Тот последний раз горестно вздохнул, почесал затылок (прощай, стог, здравствуй, взрыв на макаронной фабрике) и уже вполне спокойно заявил.

— Если это мне за все хорошее, то я еще легко отделался. — Люди, мне не нравится такой настрой! Где отчаяние? Где желание утопиться от безысходности?! — Ладно, будем делать из тебя человека. — Мне стало страшно. Честно. Проще прикопать под первым же дубом, чем сделать из меня это страшное существо под названием "человек"! — А то ты и до перевала Потерянных Душ не дойдешь. — Дойду! Только не надо меня воспитывать! — Все. Как только выберемся из этого замка, я буду учить тебя обращаться с мечом. — Фух, это еще терпимо. От физкультуры я отмазываться умею, опыт богатый, вот и опробую его на дионе. Все равно победа будет за мной!

Эх, знала бы я тогда как сильно ошибаюсь — сразу бы к Вэнбергу с заверениями в вечной любви рванула.

Из замка мы выбрались без потерь. С нашей стороны разумеется. Страже Вэнберга повезло меньше — Лекс увлекся и, в конце концов, начал уже просто так гонять мужиков по коридорам. В результате этой милой забавы партизанскими способами было уложено пятнадцать стражников. Их кожаные доспехи (как пояснил дион, заклинаний на них было побольше, чем на стальных латах, отошедших в прошлое сотню лет назад) с ласкающим слух шуршанием касались пола. В общем-то, было нечестно подкрадываться к ним со спины, но в данных условиях это большой важности не имело. Вы не подумайте ничего плохого, трупов не было, Лекс просто оглушал бедняг и распихивал по многочисленным нишам, так что все было вполне мирно.

По моему персональному желанию и с активным содействием со стороны диона, мы наведались в спальню герцога. Лично я страстно желала сделать Вэнбергу хоть какую-нибудь пакость (лохмы повыдирать, отбить чего-нибудь…), но так как хозяина замка в помещении не оказалось, пришлось все недовольство вымещать на обстановке.

Я долго смеялась, глядя на то, с каким сосредоточенно-злорадным лицом Лекс подпиливал ножки герцогской кровати фамильным мечом самого Вэнберга. Я препятствовать не стала — пусть развлекается, тем более что в этот момент моя светлость с пожеланиями доброго здравия втыкала в матрац найденные еще в собственной комнате иголки. (Все ради здоровья дорого герцога — йоги живут долго….но это, конечно, если сразу не умирают.) Лекс мою затею обозвал "детской выходкой", но ножки пилить не прекратил. Покидая чертоги гостеприимного герцога, мы подвесили парочку мечей над входом и кроватью — милый прощальный подарок. Согласна, все это были действительно детские выходки, но за неимением лучшего сгодилось и это. В конце концов, мы же не хотели сильно злить герцога… вот покалечить, это — да, а бесить — ни в коем разе!

На дворе стояла ночь. Луна и звезды были нежно укутаны в одеяло чуть светящихся туч, прохладный ветер ласкал тихо шуршащие листья, забивался пушистым зверьком в трубы и там пел свою песню, наполненную тоской о покинутых местах и несбывшихся надеждах. Множество звуков переплетались в ночную мелодию, завораживающую, дарящую мечты и разбивающую страхи.

Очарованный неповторимой атмосферой маленький серенький мышонок присел на задние лапки, его трогательно блестящие черные глазки-бусинки отражали мерцание одиноко светящей звезды и наполнялись слезами сострадания…. Сапог с железной подковой, опустившийся на беззащитно лежащий хвост напомнил, что жизнь, как бы сказочно она не выглядела, все-таки больше похожа на триллер…

— Да где эта трижды долбаная конюшня?! Япона мать! Я, кажется, раздавила какую-то пищащую гадость!

— Тихо! Я, кажется, слышал ржание лошадей…