Руфи Руф: Ля-ля, детка!

Дальше — провал в памяти. Помню лишь то, как падаю на теплый от солнышка пол и обдираю коленки. За что мне это мама? Разве я не заслужила нормального папы? Таких, как у моих подружек из садика, или у девочек со двора? Ни у кого нет такого. Но ты молчишь, и твой рот затянут в нитку, мама. Что ты мне можешь сказать: "Да, дочь, нормальные парни не выбрали меня, они выбрали мам тех девочек, и потому терпи и мирись с тем, что есть! Ведь я же терплю!".

Продолжение сцены: я выхожу потрепанная из комнаты. Этот все еще там, дверь закрыта. Подхожу к матери. "Мам, он меня побил". Слова еле даются, горло сдушено от шока и спазма, я почти потеряла голос. Изо всех сил напрягаю горло и пытаюсь заговорить снова. Из меня вырываются сиплые, удушенные звуки, голос скачет туда сюда. Я говорю ей шепотом: громче не могу. В глазах слезы и стыд. Я сама до конца не могу понять что же произошло, может я что-то сделала не так? И главное, я не могу подобрать слов, объяснить почему он избил меня, потому что и сама не понимаю. Я только чувствую, что это ужасно. Дико. Мысли путаются в беспорядке, а нужных слов пока еще нет в моем словаре. В голове что-то оборвалось и тревожно дрожит. Это похоже на белого пушистого зайчика, которого переехал каток. Ветер треплет его мех, испачканный липкой красной кровью. В те несколько секунд, которые он еще жив, его тельце колотит от предсмертного холода.

Я вижу, как сначала в маминых глазах мелькает понимание и сострадание. Даже негодование. Потом ее взгляд будто натыкается на стеклянную стену: она принимает решение сделать вид, что не верит мне. Хотя на самом деле знает, что произошло за матовым стеклом детской. Сейчас она пойдет требовать у него объяснений. А что потом? Что может женщина сказать человеку, который не любит ни тебя, ни твою дочь? Да-да, именно твою, так как своей он ее не считает. Мать знает, что должна сохранить хотя бы видимость нормальных отношений. Поэтому она зайдет в комнату и при моих ушах выслушает его бред. Вранье столь откровенно фальшивое, что его заметил бы и слепой. Выходит, что я чуть ли не сама напала на папашу. Она делает вид, что верит ему. У меня округляются глаза: "Папа не только ударил, но и избил меня. Мама знает, что он врет, но делает вид, что верит ему. Да еще и наказывает меня! За что?!!!!". До конца дня и следующим утром она все еще отказывается говорить со мной. Это — часть моего наказания.

Сколько угодно будет потом побоев и жестокости. Порочный круг: я — некто-отец — мама замкнется окончательно. Когда мне исполнится пять, я буду чуть ли не каждый день выслушивать от матери, что я эгоистка. Что она не любит, да-да, не любит меня, и родит второго ребенка, который будет не такой как я. Мамина мама умерла этой осенью, и маме особенно тяжело — с нелюбимым и не любящим мужем, с проблемным ребенком в доме, который "не умеет не нарываться на кулак". Единственная родная сестра мамы — в Херсоне… И нас больше некому любить. Бабушка… Я по-настоящему плакала, когда она умерла. Такого чувства потери я не испытывала никогда. Потерять любимого и любящего тебя, родного человека, да ещё впервые узнать, что такое смерть… Но я быстро забыла, как и все дети. Мама однако помнила.

Через пару месяцев случится страшное. Побоище, к которому мысленно буду возвращаться не один раз. "Травма психики", — или как там еще выражаются эти грёбаные психологи? Я думаю: "А что если бы тогда я поступила бы так, как хотела? Что было бы тогда? Может быть вся моя жизнь была бы другой?". Впрочем, судите сами.

Может показаться странным, что я не помню "официальную" причину своих избиений. Но я помню, что все они — неоправданная жестокость, которая была столь велика, что вызывала шок и потерю памяти. Все могло начаться с оскорбительных слов в мой адрес без всякой причины. А иногда удары сыпались и вовсе без прелюдий. Именно тогда я сказала себе: "Когда я вырасту, напишу об этом книжку. И пусть все узнают о его жестокости".

"Шакалюжка", "Чёрная вонючая душонка", "Сволочужка", "Падлотина", — все это каждый раз вместо "доченька", "лапушка", "зайчик" и "львенок". Какой ребенок долго выдержит подобное обращение? "Скотобаза", "Дрянь", "Тварь", "Мразь", "Гадина", "Я тебе сейчас язык вырву".. Слова сопровождаются попыткой открыть мне рот, щеки сдавливаются железной хваткой так, что сжатые из всех сил челюсти разжимаются… "Маленькая сволочужка".. И меня обдавало как помоями — волной не только ненависти, а еще и инцестированной порнухи. В груди все закипало от страха и адреналина. Нужно сказать, что во все время этих экзекуций надо мной папашка сексуально возбуждался, и не могу передать как противно мне при этом было. Ха ха ха! Когда я рассказывала об этом своим родственникам, они элементарно не верили. "Я вон тоже своему Алешке ремня давал, и ничего! Это нормально!" — вещал родной дядя моей мамы. Как и все остальные люди на планете Земля он винил во всем меня, и советовал мне искать причину в самой себе! А вот это все, выходит по-вашему, ничего не означает? Не ломает душу? Даже пишу я все это — через силу, потому что знаю, чтобы понять меня, каждому нужно лично пережить нечто подобное. Девяносто процентов людей из ста, которые бы прошли сквозь это, наложили бы на себя руки в раннем детстве. Или убили бы своего мучителя… Но ближе к делу. Я захлебывалась от воздуха, насыщенного разрядами злобы, питая отвращение к той похоти, что сквозила вокруг.