Danielle Collinerouge - Гарри Потер и Обряд Защиты Рода

Две ночи прошли спокойно. Гермиона мирно спала на постели Рона, Гарри сквозь сон чувствовал, что покалывает шрам. Но он уже устал на это реагировать. Он прекрасно чувствовал, когда сон его, а когда это мысли Волдеморта. Но пока либо Волдеморт думал вяло, либо Гарри крепко спал. Однако в ночь после выходного Добби Гарри снова приснилось, что он в теле Волдеморта. Он видел свои длинные белые пальцы, темную мантию. Возле его ног сидел Петтигрю, испуганный, дрожащий и жалкий.

– Почему ты не принимал участия в последнем нашем собрании? - отвратительно-шелковым голосом произнёс Волдеморт, обращаясь к испуганно моргающему Хвосту.

– Я приходил, мой Лорд, но никто… никто не обратил на меня внимания, - пролепетал Петтигрю. Все его мысли ясно ощущались, словно Гарри был и в его голове одновременно.

– Что значит, на тебя никто не обратил внимания, ты должен выбирать, а не тебя, не будь ничтожеством, Хвост, - презрительно произнёс Волдеморт.

– Я.. мне…

– Я помню, что ты сделал для меня, поэтому проси, кого хочешь. Если тебе не присылают приглашения, я сам назначу партнера! Кого ты хочешь? - Волдеморт отвратительно расхохотался, увидев, как сжался Петтигрю. – До сих пор не забыл своего школьного друга? - хохот стал ещё громче и презрительнее. – Хорошо.

В голове Петтигрю стало ясно видно лицо Гарри, нет, Гарри понял, что это не он, это его отец, ловко поймавший снитч и самодовольно улыбающийся своим друзьям-мародёрам.

– Да ладно тебе, Пит, а то я уже серьёзно подозреваю, что ты съешь Сохатого глазами, а бедняжке Лили ничего не достанется, - донёсся издалека смех Сириуса.

– А ты что здесь делаешь, Гарри? – неожиданно спросил Волдеморт елейным голосом. Гарри перестал себя ощущать в теле Волдеморта, ужасные красные глаза которого заглядывали теперь в его лицо. – Тебе это интересно? Брысь, ты ещё маленький!

Гермиона проснулась, словно от какого-то невидимого толчка и села на кровати. Секундой позже с соседней кровати слетел Гарри.

– Ух! – он ловил воздух ртом, словно его сильно ударили в грудь.

– Гарри, я здесь, всё хорошо, - воскликнула Гермиона, бросаясь к нему. – Тебе что-то приснилось?

Гарри продолжал судорожно хватать воздух.

– Он выбросил меня из своих мыслей, - с трудом выговорил он.

– Тебе больно, плохо? – беспокоилась Гермиона.

– Скажем так, круто… - Гарри все ещё восстанавливал дыхание.

После такого «полёта» он почувствовал, что у него разболелась голова. На душе появился неприятный осадок. Пытаясь на это не обращать внимания, Гарри вернулся на свою кровать и постарался уснуть. Но сна не было, а головная боль только усиливалась. Он ворочался и вскоре вынужден был сесть и прижать к себе подушку.

– Гарри, тебе всё-таки нехорошо, - донёсся до него голос Гермионы.

Девушка встала со своей постели и села рядом с Гарри. Ища спасение от боли хоть в какой-нибудь позе и действуя скорее инстинктивно, он положил голову на колени Гермионы. Девушка провела по его волосам и погладила лоб. Ставшая уже нестерпимой, боль начала утихать. Гарри закрыл глаза. По голове его никто никогда не гладил, тем более так, разве что миссис Уизли, да и то это было скорее поправление растрёпанных волос. От тети Петуньи он обычно получал тычки или подзатыльники, дядюшка Вернон никогда не опускал случая раздраженно схватить маленького Гарри «за патлы», но никто никогда не гладил его по голове с такой ласковой заботой. Гарри даже замер, стараясь не пропустить ни одного потрясающего ощущения, боясь в душе, что это сейчас закончится и снова вернется боль и неприятный комок в горле. Сон пришёл постепенно и незаметно, снилось что-то лёгкое и, кажется, даже приятное.

Гермиона не заметила в темноте два светящихся зелёных глаза Добби, с умилением наблюдавших за своими новыми молодыми хозяевами.

– У прежних господ всё было не так, - прошептал он сам себе и вытер нос кончиком галстука, надетого поверх когда-то подаренного Роном свитера.

На следующий день в школе появились Люпин и профессор Макгонагал. Это очень удивило и Гарри, и Гермиону, но, подумав, они решили, что профессор Макгонагал приехала готовиться к новому учебному году, а Люпин – по делам Ордена Феникса.

После завтрака, который Добби попытался было принести в спальню, но вынужден был подчинится просьбе Гермионы не делать этого, а дать возможность поесть в Большом Зале, Гарри ушёл к Хагриду, Гермиона вновь села за разгадку таинственных символов своего кольца.