Юлия Барановская - Мгла

— Не беспокойся, ты чудесно выглядишь. — Искренне проговорила я, поправляя массивный браслет на запястье.

Элоиза благодарно улыбнулась и многозначительно глянула на серебристый муслин моего платья:

— Опять серое? Мама будет не довольна.

— Ну, — Надула губы в притворной обиде, но тут же рассмеялась я, не зная как признаться в том, что и на наряд свой обратила внимание только при её словах. Впрочем, знающая мои предпочтения служанка избрала цвет, ставший неотъемлемым продолжением меня с того самого дня, как я открыла глаза, и осознала, что не знаю даже своего имени. — Может же юная леди позволить себе покапризничать?

— Приличная девушка не должна быть капризной наедине с собой! — Погрозила пальцем сестренка.

— Предлагаешь перенести обсуждение моего гардероба на суд общественности? — Несколько более резко чем следовало, поинтересовалась я, но, к счастью, сестра не заметила моего неподобающего тона, увлеченная размышлениями о моем предложении, будто в зеркале отражающимися на лице, медленно меняющим выражение бесконечного восторга на столь же всепоглощающую скорбь, печальным вздохом сорвавшимся с розовых губ:

— Я бы предложила. Вот только в этом случае мама наверняка отправит меня в монастырь Селиек. А там за такие мелочи как крыса в келье сестры-настоятельницы порют розгами, вымоченными в соляном растворе.

— О-о… — Только и смогла вымолвить я, останавливаясь у парадных дверей, за которыми начинался спуск в парадный зал, на миг заглянув в печальные очи цвета весеннего неба.

Ссылка в монастырь была, пожалуй, единственной угрозой, способной напугать мою бесстрашную сестренку. Заслышав ненавистное словосочетание, Элоиза моментально теряла весь свой задор, становясь хрупкой, будто фарфоровая статуэтка, робкой, как трехмесячный олененок и беззащитной, как Атальская лилия. Превращение растрепанного демоненка в благовоспитанного ангела занимало не более секунды и выглядело столь же естественным, как бег облаков в бесконечной глубине летнего небосклона. Впрочем, обратное превращение было и вовсе неуловимо…

— А ведь когда-то я считала эту лестницу лучшим местом в доме, — Простонала Элли, разбивая поток мыслей созерцательной задумчивостью прозвучавшей в нежном голосе.

— И с каких же пор они уступили первенство другим? — Заинтересовалась я.

— С тех пор, как нормальный спуск с оных заменился бессмысленной балансировкой на скользких ступенях. — Пробурчала сестренка, с ужасом поглядывая на крутой спуск.

— Должна же ты хоть раз в пятнадцать лет побыть человеком? — Справедливо заметила я, вызвав новую вспышку негодования на этот раз уже бесчувственностью вредной старшей сестры, не понимающей прелести её способа передвижения по крепости. Осторожно подобрав юбку, я кивнула мажордому и шагнула вперед, тихо отпарировав заявление сестры укоризненным шепотком, оповестившим Элоизу, что съезд по перилам — дикость и бескультурье.

Элли зашипела, будто разозленная змея, но была вынуждена быстро подцепить мягкую ткань подола и опустить на лицо маску умиротворенного спокойствия, так не сочетающегося с живыми искрами в больших глазах.

Согласно древнему обычаю, ужин проходил в большом, ярко освещенном зале, в который вели каменные ступени широкой лестницы, по которой предстояло пройти всем новоприбывшим. Уже присутствующие в зале родители, расположились за столом в обществе двух молодых людей, занимающих места почетных гостей.

Пройдя через зал и поприветствовав застывших, будто каменные статуи на крыше древнего собора мужчин, мы сели, не решаясь нарушить напряженное молчание царившее в зале до нашего прихода. Боясь показаться невежливой, я благочестиво опустила глаза, стремясь скрыть удивление вызванное поведением присутствующих за столом людей.

Если это друзья нашего рода, почему молчит мой обычно приветливый отец, и не хлопочет над важными гостями мать? Если враги, что делают они в нашем доме, более того, за нашим столом?..

Пытаясь разобраться в происходящем, чуть приподняла голову и едва не застонала от ужаса. Элоиза, моя беспечная младшая сестра, выбрала самый неподходящий момент, дабы продемонстрировать миру недостойное дворянки любопытство.

Забыв всякие приличия, откинулась на стул и с неприкрытым любопытством и небольшой долей раздражения ничуть не таясь, рассматривала на беду сидящих напротив нас посетителей.

Что подумают о нас гости! — Ужаснулась я.