Айя Субботина - Время зимы

— Держитесь подальше от огня! Не заряжайте стоя, в укрытие!

Со следующим выстрелом он все же смог разглядеть одну из тварей. Никогда прежде Арэн не видел таких пожирателей человеческой плоти. Они были много больше тех, что ему довелось повстречать в битве у Мертвых равнин. Странная смесь человека и зверя, с острыми пастями, и несуразно длинными когтистыми руками. С их тел свисали куски плоти, местами обуглившейся, местами начавшей гнить — даже копоть дыма не могла заглушить тошнотворный запах разложения.

Только те, что перемещались на двух, несли с собой оружие — длинные ржавые мечи и луки. Остальные, подобно стае бешеных волков, не страшась ничего, лезли на стены. Дым разъедал глаза лучникам, они корчились, но продолжали стрелять наугад, иногда попадая в своих же. Во многих уже торчали стрелы, посланные деревенскими: их отличало яркое алое оперенье. Но людоеды вырывали стрелы из своих тел, словно занозы, и продолжали наступление. За стенами Яркии уже лежали первые убитые люди.

— У них таран! — Выкрикнул кто-то.

Арэн бросил лук, спрыгнул вниз. Кое-то их тех, кто должен был принять удар, уже свирепо ревели, заглушая рев шарашей. Воины размахивали дубинами и дасириец в очередной раз удивился северному народу — еще утром они убирали навоз из сараев, а теперь — заправские воины, яростные и беспощадные. Он не сомневался, что им станет храбрости ринуться на врага, но у него была своя тактика и, прежде чем спустить артумцев с цепи, он хотел ослабить врага.

— Вы, — он поочередно перевел взгляд на двух сельчан, державших края спрятанных под снегом веревок. — Не пропустите момент. Они должны задержаться здесь. Миэ…

— Я знаю, у меня наготове пара фокусов, — волшебница подбоченилась, будто готовилась встречать самого короля.

— Предупредите кто-нибудь эрла, пусть будет готов прикрывать наш тыл.

Последние его слова утонули в первом глухом ударе. Арэн метнулся в сторону, где под одним из деревьев лежал подготовленный щит. Он как раз успел сменить оружие, когда таран пробил в воротах брешь. Люди за стеной напряглись, ожидая еще одного удара, того, который наверняка повалит единственную преграду на пути в деревню.

Ворота разлетелись вдребезги.

И в тот же час, сквозь дыру, что ощерилась обломками, хлынул черный ревущий поток. Он шевелился, как ужасная сороконожка, и сминал все, на своем пути.

Когда сельчане натянули веревки, первые людоеды пали, преграждая путь остальным. В считанные мгновения образовалась живая стена тел, через которые остальным приходилось уже перелезать. Засвистели стрелы лучников, смертоносный дождь поливал людоедов. Они рвались вперед, падали, подкошенные острыми наконечниками, и снова ползли. Арэн сделал условленный жест рукой, ближайшие дома озарились яркими вспышками огней. Пламя побежало по разлитым масляным линиям, захватило несколько стоящих на пути мешков с соломой. В мгновение ока огненный барьер перегородил путь людоедам. Твари продолжали ползти вперед, но отступали, стоило огню попасть на их тела.

Арэн воодушевился — все шло так, как он и предполагал. Покоя не давал только таран: откуда он взялся у безмозглых пожирателей плоти, всеми чувствами которых руководил только голод? Но об этом он подумает после, в покое, у теплого очага.

Людоеды прорвались. Ходячие на двух ногах перегрызли глотки своим же и швырнули их на пламень. Едва в огненной стене появился проход, остальные хлынули в него, понеслись убийственным потоком. Арэн перехватил меч удобнее и, не дожидаясь, пока на него нападут, рванулся в самую гущу. Острый клинок пронзил гниющее тело шараша. Людоед задергался, пытаясь соскочить с лезвия: этот был двуногим, скорченным и отвратным. Дасириец чуть не задохнулся от вони, исходившей от него. Провернул меч, выпуская потроха, и резко рванул на себя, одновременно отталкивая шараша ногой. Развернулся и наугад нанес удар сверху, рассекая попавшего под клинок чуть ли не надвое.

Он рубил и колол, пот струился по коже, застилал взор, но отточенные годами инстинкты воина помогали там, где подводило зрение. Воздух наполнился запахом крови, тишина — громогласными ругательствами северян и их же победоносными кличами. Время от времени в гуще сражения вспыхивали синеватые всполохи, рассекая всех, кто попадался им на пути. То Миэ, решил дасириец, мысленно поблагодарив волшебницу. Несколько раз магия задевала сельчан, но женщина продолжала свое колдовство.

Все сладится, решил Арэн, крутанулся, сея смерть разящим клинком, и только на короткое мгновение увидал в сече белоснежные косы Хани. Девушка стремительно спешила вперед, окруженная парой бравых северян: оба прикрывали ее, не давая шарашам дотянуться. Что-то не так, раз девушка покинула Мудрую. Но время было не до расспросов. Арэн попросил богов смилостивиться над всеми ними и не допустить беды, продолжив опускать свой меч на головы людоедов.