Лукас наклонился, чтобы заглянуть к ней в лицо. Она ожидала ярости, голода, какой-то неистовой эмоции, но вместо этого увидела только устойчивое спокойствие.
— Я обещаю тебе, не имеет значения, что произойдет между нами, твоя дочь будет в безопасности. Я никогда не буду использовать ее против тебя. Все меня боятся, и никогда не будут над ней издеваться или плохо к ней относиться.
Карина с удивлением уставилась на него.
— Ты хочешь, чтобы все начиналось правильно, — сказал он. — Мы можем сделать это. Давай будем честными. Та сучка из гостиницы отравила тебя. Технически, она инфицировала тебя вирусом, при котором выделяется токсин в твою кровеносную систему. Для противодействия вирусу тебе необходим вырабатываемый моим организмом яд. Я уже раз тебя укусил, но потребуется несколько подпиток до того, как ты очистишься.
— Ты меня укусил?
— За левое бедро, — сказал он. — Я тогда был в атакующем варианте, а укус в любое другое место мог бы причинить слишком большой вред.
Она схватилась за ногу, пытаясь через джинсовую ткань нащупать рану.
— Это был очень быстрый укус, — сказал он, — для того, чтобы спасти тебя от смерти. Что было бы еще хуже.
Он был серьезен. А мысль о нем, напитывающемся ею, пожевывающем ее, была уж чересчур для созерцания.
— А вместо этого мы можем сделать переливание крови?
— Нет. В прошлом мы уже пытались, и потерпели неудачу. Существует некий, непонятный для нас, вид взаимоотношений между твоей кровью, моим ядом и моей слюной. Я должен напитываться тобой. Тебе нужен я, чтобы выжить, а ты нужна мне, чтобы, — он сделал паузу, — …чтобы противодействовать моему яду.
Он что-то не договаривал, она была в состоянии это ощутить.
В глазах Лукаса не было милосердия:
— Я — хищник, а мое тело знает, что ты — моя добыча. Твой страх возбуждает. Постарайся не быть такой испуганной. Не сопротивляйся. Чем больше ты вертишься и ноешь, тем более возбужденным я становлюсь. Если ты меня достаточно сильно возбудишь, то я разжую твои вены и прикончу тебя, затраханную, в луже крови. Я полагаю, что ты этого не хочешь?
— Нет.
— Тогда оставайся спокойной, — сказал Лукас. И, кивнув в сторону шнурка на коленях, спросил: — Ты уверена, что не хочешь быть связанной?
— Да.
Лукас растянулся на кровати, взял за талию Карину и потянул ее, низвергая напротив себя. Они расположились рядышком: ее попа прижалась к его паху, а спина — плотно к его груди. Как двое любовников. Как правило, она и Джонатан так лежали после секса. Извращенность положения заставила ее задрожать.
— Лежи спокойно.
Его руки плотнее притянули ее. Жесткий стержень его эрекции толкнулся ей в попу. Она попыталась сделать некое разграничение, от греха подальше.
— Не беспокойся, тут я ничем помочь не могу, но приставать к тебе не буду. Пока ты не станешь стонать и тереться своей жопой об меня.
Она остановила движения. Аромат раскаленного паяльника теперь был непреодолимым. Карина прокашлялась и сказала:
— Я чувствую, как мою голову слегка уносит.
— Ты вдыхаешь мой запах. Твое тело реагирует. Это только ускорит положение вещей.
Это объясняло, почему рубашка была сорвана. Он не хотел, чтобы ткань встала барьером между ней и запахом, который мог бы скатиться с его кожи и начать на нее воздействие.
— Мне надо что-нибудь делать?
— Просто лежи тут и терпи. Твое тело нуждается в моем яде. Как я говорил, я уже кусал тебя, чтобы убить отраву, но ты его получила ровно столько, чтобы остаться в живых. На это уйдет некоторое время.
Без указания вытянуть шею, она смахнула с нее волосы и выставила кожу как экспонат.
Ей ответил сдавленный смех. Он спросил, говоря ей на ушко и касаясь своим теплым дыханием ее кожи:
— Ты когда-нибудь смотрела хоккей?
— Нет.
— В «Баффало Сэйбрс» был вратарь — Клинт Маларчук. Стив Таттл, парень из другой команды, пытался забить в ворота, и когда он протаранил во вратарскую площадь, защитник захватил его сзади и в падении качнул его вверх. Шею Маларчука задело коньком Таттла. И как только мелкий порез снаружи разорвал яремную вену — кровь брызнула, как вода из шланга, покрыв всю зону в считанные секунды.
По какой-то причине она не смогла понять, так его тихий голос по-дружески подействовал на нервы.
— Он выжил?
— Он остался в живых. Если бы лезвие конька прошло чуточку глубже, то быть бы ему мертвецом, приблизительно, через две минуты. — Лукас плотнее подтянул ее к себе: — Совать нос в шею — это забавно, но внутривенное давление может так быстро выгонять твою кровь, что это может тебя убить.
Читать дальше