Артём Корсаков - Каритас

— Что с-случилос-сь? — он произносил букву "с" всегда очень протяжно, то ли от того, что между передними зубами был слишком большой зазор, то ли по другой веской причине.

В ответ не последовало никакой реакции: Тсалвус Первый продолжал "рвать и метать", скорее всего, даже не замечая своего отца. Эрдамас, в глазах которого на мгновения зажглась искорка недовольства, не стал больше спрашивать, а просто вытянул правую руку вперёд, откуда вырвался тонкий серебряный луч, поразивший короля прямо в живот. Тсалвус Первый поднялся в воздух от резкого невидимого толчка, ударился о стену и упал на пол. Через мгновение он встряхнул головой, приходя в себя, и поднялся на ноги, но уже более спокойный.

— Ещё раз… повторяю… что с-случилос-сь? — грозно, но тише и с паузой между словами произнёс Эрдамас.

— Моя дочь… — сказал король так, словно речь шла о его собственности, но осёкся, пытаясь прийти в себя от удара, и, слегка отдышавшись, продолжил более равномерно: — Моя дочь собралась сбежать в обычный мир… в обычный, понимаешь? На встречу не известно с кем. Она была в опасности.

— Это правда? — спросил Эрдамас у Эзолины голосом, которым заботливый отец спрашивает с любимой дочери, не веря в её виновность. Судя по нежному взгляду живых глаз, он относился к ней на порядок лучше, чем к родному сыну.

— Она всего лишь собралась пойти на свидание с Артёмом.

— Что?! Вы все знали?! Вы все знали об этом? — опять закричал Тсалвус Первый, отчего создавалось впечатление, что он сейчас лопнет.

— Ус-спокойс-ся, — властно проговорил Эрдамас и даже ни один мускул не дрогнул на его лице, не смотря на то, что к нему медленно подходил разъяренный сын.

— Моя дочь не доверяет собственному Отцу и встречается с обычным человеком. Весь мир сошел с ума, — бледнея, заключил король, внезапно потерявший все свои моральные и физические силы и никогда ещё не выглядевший таким жалким. Он посмотрел на своих родных, как на чужаков: сложно понять одного предателя, но чтобы сразу три, да и самых близких?! Тсалвусу Первому больше не хотелось рвать и метать, его мир только что разлетелся на множество мелких кусочков.

Через минуту, когда он снова начал походить на прежнего себя, тишину прервал Эрдамас, проговоривший спокойным, ровным голосом, делая паузы между предложениями, чтобы до его сына дошла суть сказанного:

— Да, твоя дочь не доверяет тебе. Почему? Да потому что ты держишь её в клетке, пус-сть из золота. Ты когда-нибудь задумывалс-ся, почему ты вс-сё узнаешь пос-следним? Подумай хорошенько, Тс-салвус-с. От с-себя лишь добавлю: Я не позволю губить жизнь моей внучки. Ты понял? С-с этого момента Каритас-с с-сама будет решать с-с кем ей общатьс-ся и где проводить время.

Последнее утверждение прозвучало, как гром среди ясного неба, надолго утвердившись в памяти короля.

В комнате опять воцарилось молчание, прерываемое лишь всхлипываниями Каритас и неровным дыханием Тсалвуса Первого. Через минуту он, как всегда, делая акцент на собственных местоимениях, проговорил:

— Хорошо… (на мгновение опять воцарилась пауза), но Я хочу знать, кто такой этот Артём. Я пошлю людей, чтобы они всё о нём разузнали. Если он не опасен, то, так уж и быть, Я разрешаю, пусть общается с ним столько, сколько захочет.

— Нет! — безапелляционно заявил Эрдамас, и Каритас впервые внимательно прислушалась к словам дедушки, подняв свои прекрасные глазки. — Никого ты пос-сылать не будешь. Я с-сам лично прямо с-сейчас-с пойду и узнаю, что это за человек. А ты отправляйс-ся к с-себе и подумай хорошенько о с-своём отношении к дочери.

Эрдамас вышел из спальни.

Король, которого раньше никогда так не отчитывали, находился в состоянии шока и не знал, что делать дальше. Он отрешённо посмотрел в глаза своей жене, на её грустную улыбку, и, не найдя понимания, вышел вслед за Эрдамасом.

-

Забавно: странности ведь никогда не происходят поодиночке, непременно скопом, как будто они ходят друг за дружкой — где одна, там и другие. Вот и на этот раз: сначала в Москве наступила жара — и это в октябре, да-да, именно в октябре, в Москве, как будто осени в этом году не планируется. Так затем на одной из улиц появились две необычные особы. Конечно, странных и необычных людей везде хватает, к тому же в этом городе каждый день что-то происходит. Но! Чтобы в Москве что-то необычное осталось незамеченным — так такого никогда не было и не будет: кто-нибудь да увидит, расскажет или напишет, но не на этот раз.