Алексей Игнатушин - Железная скорлупа

— Сэр Инконню?

— Я прорвусь в замок, — твердо говорит юноша. — Сейчас удобный случай добраться до последнего колдуна.

— Но вы нужны здесь! — вопит Беллеус отчаянно. — Люди нуждаются в вашей поддержке.

— Со смертью колдуна чудища станут неопасны, — отвечает Инконню упрямо.

— Люди гибнут! — рычит Беллеус. От шлема со звоном отскакивает градина размером с куриное яйцо. — Вы взяли ответственность за них, организуйте атаку.

— Я плохой организатор, — говорит Инконню угрюмо. — Сэр Беллеус, пусть этим займется Акколон. Или Борс. Или на худой конец вы. Мне пора в замок.

В черном небе страшно громыхает, и сражение на миг стихает, затем возобновляется с удвоенной ожесточенностью: град лупит хлестко, выбивает глаза.

— Перестаньте думать о себе! — кричит Беллеус. — Отбросим монстров, тогда возьмем и колдуна, иначе погибнем. Не думайте, что сможете одолеть его в одиночку.

— Одного одолел. Мне пора, только не вздумайте упрекать меня в трусости. Вспомните, кто помчался на монстров, когда храбрые воины Сноудона драпали?

Инконню пришпоривает коня, Беллеус кричит ему вслед:

— Если я уцелею в этой битве, всем станет известно о вашем бесчестье!

— Я буду молиться за вас, — цедит Инконню.

Копыта чавкают в грязи, град тарабанит по шлему. Распахнутые ворота приближаются, и юношу ослепляет боевой азарт, он не обращает внимание на теснимых монстрами воинов.

Толстая ветвистая молния ударяет в землю лиловым копьем, небо страшно громыхает, грозит обрушиться.

Земля озарена лиловым сполохом. Инконню вжимает голову в плечи, вокруг горит почва. Запеченные до кирпичной твердости комья земли разлетаются в разные в стороны, сминая несколько Безголовых Тел и зомби, глухо стучат в щит рыцаря.

Конь испуганно ржет от страшного раската грома, останавливается, роняя хлопья пены. Глаза вновь слепит лиловая вспышка, и комья пропеченной земли колотят в грудь. Конь в страхе отпрыгивает от обугленной ямы, возникшей от него в нескольких шагах. Рыцарь с трудом удерживается в седле.

— Молодец! — кричит он коню в ухо, похлопывает его по дрожащей шее. — Умница, но нам надо в замок. Молю тебя, скачи вперед!

Конь косится испуганно, звонким ржанием перекрывает грохот туч и дробь града. Ворота начинают стремительно приближаться.

Тучи хлещут землю лиловыми метлами, выбивают из земли обугленные комья. Небесное копье ударяет в гущу сражения — взлетают трупы людей и монстров, пузырится кровь, скапливаясь в широкие лужи.

Конь взбегает на холм, позади него дымятся рваные ямы, осыпается горелая земля. Копыта цокают по мосту, мимо мелькают ветхие створки, затем подковы начинают высекать искры из булыжников мостовой.

Молния ударяет впереди, левее — и дом взрывается мелкой пылью, жутко свистит каменная крошка, покрывая белое тело коня красными точками. Жеребец наддает ходу, позади звучно падают обломки стен.

Под копытами трещат обломки ящиков, мебели, Инконню молится о целости конских ног. Сзади громыхает, и волна прокаленного воздуха, нагнав, отрывает его от седла. Рыцарь зависает в воздухе, судорожно цепляясь за поводья, от удара снизу темнеет в глазах, осколки мостовой жалят круп жалобно ржущего коня.

От бешеной скорости дома сливаются в сплошную стену. Молния бьет в дом справа: брызнув каменной крошкой, стены начинают оседать, ломоть крыши съезжает прямо на рыцаря. Инконню пригибается, но оплетенный лиловыми змейками флюгер касается шлема. Глаза рыцаря закипают, он сбрасывает раскаленный шлем. Глухо звякая и подпрыгивая, шлем отскакивает, постреливая синими искрами, катится по мостовой.

Гадко пахнет паленым волосом. Инконню жмурится, от вспышек боли сжимая челюсти так, что кости начинают опасно ныть. Холодный ветер швыряет в лицо дождевые струи, утихомиривая жжение в глазах. Щурясь от ударов ветра и града, Инконню со злой радостью разглядывает главную башню.

В спину ударяет пронзительный клич, в уши будто вонзаются раскаленные иглы. Волосы обдает ледяным порывом, затем плечи с жалобным звяканьем котт-де-мая прокалывают грязные когти. Белый конь, лишившись ноши, припускает по улице еще быстрее. Инконню с проклятьем переводит взгляд с животного на горгулью, яростно болтая ногами в воздухе.

От крутого виража в глазах мутнеет, и удар меча пропадает втуне. С довольным воплем горгулья складывает крылья, и в лицо рыцаря несется крыша. Когти разжаты — в животе Инконню разливается холодок, с чудовищной судорогой мышц он переворачивается в воздухе и с дробным звуком начинает скользить на щите по черепице.