Евгения Чепенко - Девица и волк

— Вот.

Марья бегом спустилась в подпол, за дальними банками она отыскала плетеную корзину яблок. Осторожно вынула одно из них и спрятала остальные. Наверху Яга опустила яблоко на блюдо и, склонившись над ним, зашептала. Яблоко медленно покатилось по кругу.

— Что она делает? — Антон ткнул Федора локтем.

— Хочет увидеть прошлое Прасковьи.

Парень поднял удивленно брови и, когда Марья закончила наговор, склонился над блюдом. Федор последовал чужому примеру.

Серебряная поверхность нечетко отразила три лица, затем лица растворились и внутри начали появляться безмолвные картины, сменяющие друг друга, как видеоролики.

Вот великолепная русая девушка оборачивается старой цыганкой и садится на площади, возле цирка. Многочисленные прохожие не обращают на нее внимания, она как будто и не проявляет к ним интереса, пока в ее поле зрения не попадает пожилой дед, одетый в белую майку и джинсы. Гадалка подзывает его и что-то ему нашептывает.

Картина меняется. И вот уже та же молодая девушка принимает вид сказочной Яги и протягивает вожжи белоснежного коня пожилому мужчине с туго набитой спортивной сумкой.

Снова перемена. Та же Яга забирает коня и провожает деда через пелену тумана.

Перемена. Русая красавица стоит и наблюдает за Даней и Дубравко на городской площади там, где она изображала гадалку. Лицо ее искажает ярость, кулачки сжаты.

Новая картина. Девушка протягивает Гамаюн прядь седых, почти белых, волос и произносит короткую речь.

И вот блюдо снова отразило три сосредоточенных лица.

— Баб Маш, а ты сразу так не могла сделать?

Антон отошел чуть в сторону.

— Если не знать имени, ничего не выйдет, — Яга задумчиво хмурилась. — Это мы с тобой, юный ведьмак, еще освоим. — Марья перескачила на интересующую ее тему. — Зачем Прасковья это делала? Что ей нужно?

Федор виновато вздохнул.

— Видимо, я.

Антон и Марья, ошарашенные заявлением, взглянули на ведьмака.

— Я… — Богатырь запнулся. — Было по молодости. Она старше была. Интересная такая. Расстались мы — не очень.

— Что значит "не очень"? — Начала сердиться Яга.

Федор еще больше поник.

— Я ушел. Сказал, "не люблю" и все. Она что-то угрожала, не помню уже…

В комнату, распахнув окна, ворвался ветер, на кончиках пальцев Марьи стали появляться и исчезать голубые разряды. Стол под ее ладонями задымился.

— Ты! — прогремела природа вокруг. Богатырь приготовился к неизбежной каре. Антон поспешно сорвался с места и взял ведьму за плечи.

— Баб Маш! Не сердись. Не время.

Женщина закрыла глаза, глубоко вздохнула. Ветер успокоился, стол перестал дымиться. В комнате пахло гарью.

— И то верно, — она взглянула на Федора. — Моя внучка ей месть или препятствие? Отвечай.

— Не знаю, — честно ответил ведьмак. — Я Прасковью никогда до конца не понимал. Я и не думал, что она способна на что-то подобное. Она всегда такая мягкая, нежная была…

— Она — ведьма! Яга! Федя! О чем ты думал?

Богатырь резко вскочил.

— Я пойду к ней и сам во всем разберусь.

— Поздно. Теперь разбираться будет Морок, а то и вовсе Маржана. Прасковья ведь извести Даню хотела! И у нее не вышло. И я не думаю, что она на этом остановится… — Неожиданно Марья спохватилась. — Девочка моя! Она же трех волкодлаков в Беловодье повела!

Прасковья, пригнувшись к шее белого коня, скакала вперед. Мерные удары копыт о землю рассекали лесной воздух. Она своими ушами слышала, как Евдокия обсуждала возвращение домой с волком. Сегодня.

Именно сегодня она наконец избавится от этой девицы. Федор глуп, если думал, что она отступит. Никогда такого не случится. Никто не узнает о ее маленьких хитростях. Сегодня Маржана выставит приговор, а уж по его завершению, когда молодую Ягу лишат ее сил и обратят в зверька, она, Прасковья, найдет способ устроить несчастье и раздавить букашку.

Впереди показался деревянный резной терем.

Справа сверкала белыми мягкими переливами река, вокруг шумел густой лес, тонкая тропинка, виляя, уходила в его глубь, а посреди, преграждая путь Дане и трем волкодлакам, возвышалась бледная костлявая женщина, одетая во все белое. Великолепные седые пряди обрамляли узкие плечи и вытянутое лицо. Голубые, почти бесцветные, глаза излучали холод и равнодушие.

— Маржана, — прошептала Даня.

— Ну что ж, донос был верным. Одна Яга и три волкодлака. Все так. — Женщина подняла руку, подзывая из-за своей спины кого-то невидимого. — Прасковья, исполняй наказание.