Карен Монинг: Тайна рукописи

Я сказала:

– Я еду, и мне все равно, нравится вам это или нет.

Из маминых глаз хлынули слезы. Она швырнула тесто, которое замешивала, на стол и выскочила из комнаты. Мгновение спустя я услышала, как хлопнула дверь ее спальни.

Есть одна вещь, которую я абсолютно не переношу – это мамины слезы. И вот, словно за последние дни она мало плакала, я снова довела ее до слез. Я выскользнула из кухни и пошла наверх, чувствуя себя последней дрянью из всех ныне живущих.

Я вылезла из пижамы, приняла душ, высушила волосы и оделась, а потом несколько минут просто стояла, потерянная, в коридоре, глядя невидящими глазами на закрытую дверь, ведущую в спальню Алины.

Сколько тысяч раз мы бегали друг к другу в течение дня, сколько перешептывались по ночам, сколько раз будили друг друга и успокаивали после ночных кошмаров?

Теперь я осталась со своим кошмаром один на один.

Возьми себя в руки, Мак. Я встряхнулась и решила отправиться в университет. Если я останусь дома, эта черная дыра может засосать и меня. Даже сейчас я чувствовала, как надвигается на меня грозовой горизонт.

На выезде из города я вспомнила, что утопила свой мобильник в бассейне – Боже, неужели это было так давно? – и решила остановиться у магазина и купить новый телефон, чтобы родители могли связаться со мной после моего отъезда.

Если они вообще заметят мой отъезд.

В магазине я выбрала самый дешевый «Нокиа» из тех, что они предлагали, деактивировала старый телефон и переставила сим-карту в новый.

У меня оказалось четырнадцать новых сообщений, что для меня, наверное, рекорд. Меня трудно назвать общительной девушкой, и меня немного злит мысль о том, что благодаря этой штуке кто угодно может найти меня в любой момент, где бы я ни была. И я не из тех, кто гонится за новыми телефонными наворотами. У меня в телефоне нет камеры, я не пользуюсь текстовыми сообщениями в любом их виде. Мой телефон не поддерживает функции мобильного Интернета, и в нем нет спутникового радио. Телефон – это только телефон, всем спасибо, все свободны. Единственное приспособление, которое мне действительно нужно, это плеер, музыка – лучший способ сбежать от реальности.

Я села обратно в машину, завела мотор, чтобы включить кондиционер – июльская жара была невыносима, – и начала прослушивать сообщения. Большинство из них отправили на прошлой неделе мои друзья по «Кирпичному», с которыми я уже говорила после похорон.

Наверное, где-то в глубине души я помнила, что связь со мной пропала за несколько дней до смерти Алины, и надеялась, что получу сообщение и от нее. Надеялась, что она звонила мне и что ее голос был счастливым. Надеялась, что она сказала нечто, что поможет мне забыть о моем горе, хотя бы ненадолго. Я отчаянно хотела еще хоть раз услышать ее голос.

И когда я его услышала, я чуть не уронила телефон. Голос Алины рвался из динамика, взвинченный и напуганный.

– Мак! Господи, Мак, где ты? Мне нужно с тобой поговорить! Я все время натыкаюсь на твою голосовую почту! Что ты делаешь, почему у тебя выключен телефон? Позвони мне сразу же , как только прослушаешь это сообщение! Это очень, очень срочно!

Несмотря на изнуряющую летнюю жару, меня обдало холодом, по коже поползли мурашки.

– Ох, Мак, все пошло так неправильно! Я думала, что знаю, что делаю. Я думала, что он помогает мне, но – Господи, поверить не могу, что я была такой дурой! Я думала, что влюблена в него, а он один из них, Мак! Он один из них !

Я моргнула, ничего не понимая. Один из кого? И, если уж на то пошло, кто такой этот «он», который «один из них»? Алина влюблена? Ни за что! Мы с Алиной рассказывали друг другу обо всем. И если не считать парней, с которыми она несколько раз встречалась в первые месяцы в Дублине, она ни разу не упомянула ни одного мужчину, появившегося в ее жизни. И уж точно не говорила, что в кого-то влюблена!

Алина начала всхлипывать. Я так стиснула телефон, что онемела рука – я словно хотела дотянуться до сестры через пластмассовую трубку. Спасти эту Алину от всего, что ей угрожало. Несколько секунд тишины, а потом она снова заговорила, понизив голос, словно боялась, что ее услышит тот, кто к ней приближался.

– Нам нужно поговорить, Мак! Ты слишком многого не знаешь. Господи, ты даже не знаешь, кто ты такая! Мне столько всего нужно было рассказать тебе, но я думала, что могу подождать того момента, когда это будет более безопасно. Я попытаюсь добраться домой. – Она замолчала, потом раздался невеселый смешок, едкий, злой звук, совсем не похожий на обычный смех Алины. – Но я не думаю, что он позволит мне покинуть страну. Я позвоню тебе, как только... – Снова тишина. Затрудненное дыхание. – Мак, он идет! – Потом она настойчиво зашептала: – Слушай меня! Нам нужно найти... – Следующее слово было искаженным или иностранным, что-то вроде « ши-саду ». – От этого зависит все. Нельзя позволить им завладеть ею! Мы должны первыми добраться до нее! Он все время лгал мне. Теперь я знаю, что это такое, и знаю где...