Святослав Логинов: Мухино чертовье

Старенький «пазик», остающийся на ходу, кажется, только из любви к своему водителю, дребезжал по грунтовке, основательно разбитой тяжелыми лесовозами. Пассажиры автобуса — обычные для подобного маршрута: старухи, утренним рейсом ездившие в райцентр в поликлинику и по магазинам, а теперь разъезжающиеся по родным деревням. Большая часть кругового маршрута была уже позади, так что мест в автобусе имелось в избытке. Все друг друга знали, лишь один, явно приезжий, полный мужчина лет пятидесяти сидел, чувствуя себя посторонним. И потому, когда автобус остановился едва ли не среди леса и раскрыл двери еще одному пассажиру, тоже в годах и городской внешности, а тот уселся рядом с приезжим, между ними немедленно завязался разговор.

— За грибами ходили?

— Нет, просто с дачи. Понадобилось в город съездить. Но как только управлюсь — сразу назад. В такую пору в городе киснуть грех.

— Дом куплен или с самого начала ваш был?

— Куплен... — Собеседник улыбнулся так, что сразу было видно: дача приобретена недавно, и радость домовладельца еще не остыла.

— А я никак не могу дом подыскать приличный, — вздохнул первый пассажир. — Сплошь развалюхи, которые только на дрова и годятся. Опять же речку хотелось бы и лес грибной. По отдельности все есть, а вместе — нету. Я уже сам над собой смеяться начал: мол, неудачник — весь район изъездил, а остался не удачи...

— Плохо искали. — Удачливый дачник прямо-таки излучал Довольство. — Я купил домик — просто загляденье. Пятистенка, обшита вагонкой, крыша шиферная. Дом не новый, но недавно подрублен, и бетонный фундамент подведен. Русская печка с плитой, все как полагается. Я даже ремонта не делал, прежняя хозяйка перед продажей обои переклеила.

— Готовите на печи?

— Зачем? Газ есть. Баллоны привозят, так одного большого баллона на все лето хватает.

— В такую глушь и газ возят?

— А чего им не возить? Закажешь, так и привезут.

— Вода далеко?

— Колодец под окнами. Глубокий, пока ведро вытащишь, семь потов сойдет. Но я думаю насос поставить. Тогда и душ можно будет организовать, и огород поливать.

— А настоящая вода?.. В смысле, речка.

— У нас не речка, у нас озеро! Приличное, полкилометра поперек. Лещики водятся.

— А лес?

— Что лес? Лес сейчас везде хороший, покуда не вырубили. Народу в деревнях почти не осталось, за грибами ходить некому, вот мне и достается более чем достаточно. Черничник тоже есть, но это не для меня — по ягодке клевать.

— И где такое чудо сыскалось? — поинтересовался неудачник.

— Вы же видели, где я садился. От перекрестка километра полтора проселком — деревня Мухино...

— Чертовье! — неожиданно каркнула старуха, сидевшая неподалеку.

Непонятно было, вмешалась она в разговор или просто по стариковской привычке к одиночеству сердитым словом завершила свои невысказанные мысли. Собеседники повернулись к бабушке, но она уже поднялась со своего места и направилась к передней двери:

— Милок, ты у автопредприятия-то останови! Мне тута вылезать!

Дребезжащее чудо техники сплюнуло бабульку возле самого въезда в город. Маршрут заканчивался, ехать оставалось пять минут.

— А деревня, — сказал дачевладелец, — и впрямь когда-то называлась Мухино Чертовье. Но сейчас во всех документах просто Мухино.

— И как там с мухами? До черта?..

— Летом есть, куда они денутся. Особенно в июне слепней было — страсть! Это потому , что озеро рядом. Слепни всегда у воды кружат. Старухи говорили, что прежде, когда совхозное стадо было, к водопою хоть не подходи. Думаю, что и название от этого возникло.

— От совхозного стада?

— От слепней у водопоя. Там и до революции стада были — дай бог! Кругом покосы, трава в человеческий рост вымахивает. Даже ивняк заглушить умудряется. Жаль, уже не косит никто... Зато озеро чистым стало, а то при советской власти туда, говорят, навоз от коровников стекал... — Рассказчик поднялся, кивнул на прощанье: — Ну, все, мне здесь выходить.

— А мне до вокзала, — печально резюмировал первый пассажир.

Дом, так удачно купленный в деревне Мухино, стоял на пригорке, круто спускавшемся к озеру. Вид из окон был чудеснейший: палисадничек с флоксами и тигровыми лилиями, спадающий к воде луг, озеро, местами заросшее вдоль берега, но у самой деревни высвобождающее песчаный пляжик, а за озером — лес, уходящий к горизонту, где он незнакомо синел, словно грозовая туча, пугающая, но немощная ворваться в мирный деревенский покой. Единственное, что портило идиллию, — ржавый остов трактора, вросший в землю в полусотне шагов от воды. Судя по всему, битвы за урожай здесь гремели нешуточные, так что память о давних потерях сохранилась до сего дня.