Роджер Желязны - Окутанка и гизель

Мы двинулись вперед, она отсчитывала двери, остановившись перед седьмой.

— Эта дверь, — сказала она, — ведет через искривление к месту, расположенному позади запертого зеркала в твоей комнате.

Я отпустил ее руку и шагнул мимо нее.

— Хорошо, — сказал я, — пора на охоту за гизелью, — и отправился в путь.

Гизель избавила меня от труда петлять в изгибах пространства, появившись передо мной прежде, чем я добрался до места.

Это было существо десяти или двенадцати футов в длину, безглазое, насколько я мог заметить, покрытое быстро трепещущими ресничками с той стороны, где, по моим расчетам, была голова. Гизель была интенсивно розового цвета; длинная зеленая полоса пересекала ее тело в одном направлении, а синяя — в другом. Она приподняла конец тела фута на четыре над землей и закачалась из стороны в сторону. При этом она издавала скрипучий звук. То, что мне показалось головой, повернулось в мою сторону. Внизу я заметил большой треугольный рот, наподобие акульего; она несколько раз открыла и закрыла его, и я увидел множество зубов. Зеленая, ядовитая по виду жидкость капала из этого отверстия и дымилась на земле.

Я подождал, пока она приблизится, и она приблизилась. Я внимательно наблюдал за тем, как она двигается — быстро, как выяснилось, — с помощью мириад маленьких ножек. В ожидании нападения я выставил клинок перед собой в позиции «en garde». Про себя я повторял заклинания.

Она подползла ближе, и я поразил ее заклинаниями Ускользающего Бьюика и Пылающего Фасада. Она мгновенно замерла в ожидании начала их действия. Воздух сделался морозным, от ее рта и живота повалил пар. Когда пар исчез, она двинулась дальше, и я наслал на нее заклинание Инструментов Безумной Силы. И вновь она остановилась, впала в неподвижность и задымилась. На этот раз я бросился вперед и нанес ей страшный удар мечом. Она зазвенела, словно колокол, но больше ничего не случилось, и я отступил.

— Кажется, она пожирает мои чары и перерабатывает их в холод, — сказал я.

— Это замечали до тебя, — отозвалась Ранда.

Не успели мы договорить, как гизель выгнула тело таким образом, что ее жуткий рот оказался на самом верху, и метнулась ко мне. Я воткнул ей меч в горло, но ее удлинившиеся ножки вцепились в меня множеством когтей. Оттесняя меня назад, она сжала зубы, и я услышал треск сломанного металла. В руке у меня осталась лишь рукоять. Гизель откусила клинок. Гнусный рот вновь раскрылся, и я в страхе начал искать источник дополнительной силы.

Ворота спикарда были открыты, и я поразил тварь сырой энергией, извлеченной откуда-то из Тени. И вновь существо оказалось замороженным, а воздух вокруг меня — нестерпимо холодным. Я оторвал от себя когтистые ножки, тело мое кровоточило от множества мелких ран. Откатившись прочь, я вскочил на ноги, продолжая избивать гизель спикардом, чтобы она не размораживалась. Я старался расчленить ее, но она пожирала всю силу моих атак, оставаясь статуей из розового льда.

Потянувшись через Тень, я отыскал себе другой меч. Его кончиком я начертил в воздухе треугольник, вписав в центр его светящийся круг. Силой воли и желания я дотянулся до него. Через мгновение я почувствовал контакт.

— Отец! Я чувствую тебя, но не вижу!

— Призрачное Колесо, — сказал я, — я бьюсь за свою жизнь и, без сомнения, за множество других жизней. Приди ко мне, если можешь.

— Я пытаюсь. Но ты попал в странное пространство. Похоже, у меня нет туда доступа.

— Проклятье!

— В самом деле. Я сталкивался с этой проблемой и раньше во время своих странствий. Эта проблема не имеет готовых решений.

Гизель вновь зашевелилась. Я попытался не потерять контакт, но он становился все слабее. «Отец — крикнул Призрачное Колесо, чувствуя, что я ускользаю. — Попытайся...» И тут он умолк окончательно. Пятясь, я взглянул на Ранду. Теперь рядом с ней стояли десятки других окутанов, все они были одеты в черные, белые или красные одежды. Они затянули странную мелодию, наподобие погребального песнопения, словно включился мрачный саундтрек, необходимый для нашей битвы. Похоже, эта музыка замедлила движения газели.

Я откинул голову назад и издал тот неповторимый улюлюкающий крик, который слышал однажды во сне и не смог забыть.

И мой друг пришел на зов.

Кергма — живое уравнение — скользнул одновременно из многих углов. Я терпеливо ждал, наблюдая, как он/она/оно — в этом я никогда не был вполне уверен — наконец соединился в нечто целое.

Кергма был моим другом детства, вместе с Глат и Гриллом.