Роджер Желязны - Окутанка и гизель

— Если он может заглянуть куда угодно — даже подслушать — с помощью зеркала, не рискуя быть замеченным; если он может выйти из зеркала, убить кого угодно и ускользнуть тем же самым путем — да, я с этим согласен.

Ночь внезапно показалась очень холодной. Глаза Ранды расширились. Я потянулся к стулу, куда бросил свою одежду, и начал одеваться.

— Это своевременно, — сказала она.

— Есть что-то еще, да?

— Да. Укрывшийся в зазеркалье обнаружил и вытащил на свет кошмар нашего мирного царства. Он где-то нашел гизель.

— Что такое гизель?

— Существо из наших мифов, считавшееся давно вымершим в нашем зеркальном мире. Ее сородичи почти истребили окутанов. Чудовище уничтожало целые семьи до последнего.

Я застегнул ремень для ножен и натянул сапоги. Управившись с одеждой, я пересек комнату, подошел к зеркалу и подержал руку перед его чернотой. Да, оно казалось источником могильного холода.

— Ты закрыла и заперла их все? — спросил я. — Все зеркала поблизости?

— Укрывшийся послал по зеркальным путям гизель, чтобы уничтожить своих девятерых соперников в борьбе за Трон. Сейчас она добирается до десятого — до тебя.

— Понятно. Гизель может сломать твои замки?

— Не знаю. Смею надеяться, это непросто. Однако известно, что от нее исходит холод. Она притаилась за зеркалом. Она знает, что ты здесь.

— Как она выглядит?

— Крылатый угорь с множеством когтистых лап. Около десяти футов длиной.

— А если ее впустить?

— Она нападет на тебя.

— А если нам самим войти в зеркало?

— Она нападет на тебя.

— На какой стороне она сильнее?

— На обеих, я думаю.

— Вот черт! А можем мы войти туда через другое зеркало и напасть на нее с тыла?

— Может быть.

— Давай попробуем. Идем.

Ранда поднялась, быстро оделась в кроваво-красное платье и последовала за мной через стену в комнату, которая на самом деле находилась на расстоянии нескольких миль. Как большинство аристократов Хаоса, брат Мэндор предпочитал в целях безопасности разбрасывать свои резиденции по пространству. Продолговатое зеркало висело на дальней стене, между письменным столом и большими хаосианскими часами. Я увидел, что часы, почувствовав наблюдателя, стали готовиться к немелодичному бою. Отлично. Я обнажил меч.

— Я даже не знала, что здесь еще одно зеркало, — сказала Ранда.

— Мы находимся на некотором расстоянии от комнаты, в которой я спал. Введи меня туда.

— Хотела бы сначала предупредить тебя, — сказала она. — Предания говорят, что никому еще не удавалось убить гизель мечом, а также посредством магии. Гизель способна поглощать заклинания и натиск силы. Ей не страшны самые жестокие раны.

— Какие, в таком случае, будут предложения?

— Сбей ее с толку, возьми в плен, прогони прочь. Это может оказаться эффективнее, чем пытаться убить ее.

— Хорошо, будем играть теми картами, которые сданы. Если я попаду в переплет, постарайся извлечь из этого пользу.

Вместо ответа окутанка взяла меня за руку и шагнула в зеркало. Поскольку я следовал за ней, старинные хаосианские часы начали неритмично отбивать время. Внутри зеркала комната казалась точно такой же, как по ту сторону, только все было перевернуто. Ранда повела меня через комнату влево и шагнула за угол.

Мы попали в перекошенное, тускло освещенное пространство, где громоздились башни и огромные дома, очертания которых были мне незнакомы. В воздухе здесь и там летали пучки каких-то волнистых, искривленных линий. Она подошла к одному из пучков, вставила в него свободную руку и шагнула сквозь него, увлекая меня за собой. Мы очутились на изогнутой улице, обрамленной перекошенными зданиями.

— Спасибо, — сказал я тогда, — за предупреждение и за шанс нанести удар.

Она сжала мою руку.

— Я сделала это не столько для тебя, сколько для своей семьи.

— Я знаю, — сказал я.

— Я бы не стала этого делать, если бы не верила, что у тебя есть шанс одолеть эту тварь. Но я также помню один день... там, в Диком лесу... когда ты обещал быть моим рыцарем. Тогда ты казался мне настоящим героем.

Припомнив тот пасмурный день, я улыбнулся. Мы читали рыцарские сказки в мавзолее. В припадке благородства я вывел Ранду наружу, хотя в небе грохотал гром, и, стоя среди могильных камней неизвестных смертных — Денниса Кольта, Ремо Уильямса, Джона Гонта, — поклялся быть ее рыцарем, если ей когда-нибудь понадобится помощь. Она поцеловала меня, и я искренне надеялся, что в ту же минуту произойдет какое-нибудь ужасное событие, чтобы я мог пожертвовать ради нее жизнью. Но ничего не произошло.