Барб Хенди: Сестра мертвых

– Прочь из моего дома! – выкрикнула девушка.

Никто из незваных гостей не обратил на ее крик ни малейшего внимания.

– О да… – прошептал пришелец в маске, и голос его был безжизнен и сух, точно шорох песка на ветру. – Да, это та, что была мне показана. Та, которую явил мне в снах мой повелитель.

Отец оглянулся на сына.

– Радуйся, – заметил он сухо. – Тебе досталась весьма привлекательная невеста.

У девушки округлились глаза. Ей не первой и не последней суждено было стать жертвой прихоти очередного барона, однако нобили никогда не брали деревенских женщин в жены.

– Невеста? – так же сухо отозвался сын. – Сомневаюсь, отец, что твой холуй… – При этом слове человек в маске зашипел на него, точно змея. – Сомневаюсь, что он станет обременять себя хоть единой мыслью о традициях и обычаях, неизбежно связанных с этим званием. Так что бери ее, и уйдем отсюда. Чем скорее, тем лучше.

Рослый пришелец, сжимавший горло девушки, усилил хватку, потянул ее к себе, а тот, что в маске, шевельнул костлявыми пальцами, все же решив коснуться ее щеки. И едва она ощутила это прикосновение, как рука ее сжала рукоять хлебного ножа.

Человек в маске отпрянул, прежде чем она успела даже шевельнуться. Извернувшись, девушка с силой нанесла удар снизу вверх. Лезвие ножа проскользнуло в боковой разрез кольчужной рубахи рослого и почти по рукоять ушло в его живот.

Железные пальцы сильнее стиснули горло девушки. Никто из троих пришельцев даже не шелохнулся.

Яростный порыв ее иссяк, когда она заглянула в лицо своего врага и не увидела в его глазах ни гнева, ни злости, ни даже боли – ничего. Он рывком поднял ее на ноги, не потрудившись даже стряхнуть ее руку с рукояти ножа. Старик в маске уже беззвучно и уверенно выскользнул из дома в ночь. Рослый, волоча за шею свою пленницу, последовал за ним.

Девушка споткнулась, но все же удержалась на ногах. Когда ее протащили мимо сына рослого, тот отвернулся, и она не сумела разглядеть его лицо. Снаружи, на деревенской улице, ждали два крупных коня. Сын уселся в седло того, что стоял ближе, – рослого гнедого, а отец усадил девушку у него за спиной, подняв ее на круп коня с такой легкостью, словно она вовсе ничего не весила. И тут из темноты донеслись крики.

Жители деревни высыпали на улицу из своих домишек и жалких хижин, однако приближаться не спешили, опасливо теснились поодаль. Кое-кто прихватил с собой факелы и фонари с горящими внутри свечами, которые едва разгоняли темноту между домами. Только трое молодых парней в запыленной и грязной одежде, вооруженные мотыгами и вилами, решились выйти вперед. Двое все же держались нерешительно, однако третий не выказывал ни малейшего страха. Даже в темноте девушка без труда узнала его – длинные каштановые пряди давно не мытых волос, некрасивое, грубо слепленное лицо с тяжелой нижней челюстью.

– Адриан, не смей! – крикнула она, не столько разозлившись, сколько не на шутку испугавшись за его жизнь.

Простолюдин, напавший на нобиля, был обречен, и никто из власть имущих даже и не подумал бы выяснять, прав он или виноват. Адриан, впрочем, едва глянул на нее – взгляд его метался от человека в маске к рослому пришельцу в кольчужной рубахе.

– Эй, ты! – рыкнул он. – А ну-ка, отпусти ее! Она моя!

– Глупец! – выкрикнула в ответ девушка. – Не лезь, слышишь? Все равно ничем не поможешь!

Она хотела было соскочить с коня, но сын рослого крепко обхватил ее одной рукой.

– Ты бы лучше ее послушался, – сказал он Адриану. Вместо ответа парень бросился на рослого нобиля. Тот распахнул плащ, и взорам присутствующих предстала рукоять ножа, как ни в чем не бывало торчащая из его живота. Адриан опешил, попятился – и тут наперерез ему скользнул старик в маске. Взмахнув рукой, он наискось хлестнул скрюченными пальцами по щеке парня.

Адриан согнулся в три погибели, повалился наземь, истошно крича и хватаясь за лицо. Пока он корчился на земле, рослый ухватился за рукоять ножа и одним движением, как из ножен, выдернул его из своего живота. Затем он швырнул нож на землю рядом с Адрианом – и приятели парня в ужасе отпрянули.

Старик в маске шагнул к Адриану.

– Довольно! – велел рослый. – Незачем нам тут мешкать. Встретимся в замке.

Старик развернулся, согласно кивнул. Затем он распростер руки ладонями вверх и протяжно, шумно выдохнул. Воздух над деревенской улицей забурлил, как будто налетел нежданный порыв ветра.

Сидя в седле, девушка смотрела, как опавшие листья и сучья, словно ожив, крутятся хороводом вокруг старика в маске. В бурлящем воздухе над землей соткались неясные тени. Свет от фонарей и факелов в руках сельчан выхватил из темноты невиданное зрелище.