Кристина Кашор - Проклятый Дар

Хотя гости за столами вели оживленную беседу, она прекрасно его расслышала, но, помешивая суп, сделала вид, что полностью занята трапезой.

— Сядьте прямо, — сказала она. — Ведите себя так, словно мы просто беседуем. Не шепчите, это привлекает внимание.

Лорд откинулся на спинку стула, подозвал служанку, и та наполнила его кубок вином. Съев несколько кусочков мяса, он снова повернулся к Катсе.

— Погода этим летом очень добра к моему пожилому отцу, миледи, — сказал он. — Он очень тяжело переносит жару, но на северо-востоке сейчас прохладно.

— Я очень рада это слышать, — отозвалась Катса. — Это сообщение или вопрос?

— Сообщение, — проговорил Давит сквозь полный рот моркови и отрезал еще кусок мяса. — Ухаживать за ним становится все тяжелее, миледи.

— Отчего же?

— Пожилые люди чувствительны к неудобствам. Наш долг — обеспечивать им достойные условия, — ответил он, — и безопасность.

— Истинно так, — кивнула Катса.

Внешне она была совершенно спокойна, но внутри сгорала от волнения. Если у него есть сведения о похищении лионидского принца, их должны узнать все. Она протянула руку под тяжелой скатертью, коснулась ею колена Гиддона, и он чуть наклонился к ней, не отворачиваясь, впрочем, от дамы по другую сторону.

— Вы знаете столько всего интересного, милорд! — сказала она Давиту или, скорее, своей тарелке, чтобы Гиддону было слышно. — Надеюсь, у нас будет возможность еще побеседовать, пока вы гостите в замке.

— Спасибо, миледи, — ответил лорд Давит. — Я тоже на это надеюсь.

Гиддон всем сообщит. Собрание проведут сегодня же ночью, в ее покоях — они находятся в дальнем крыле, к тому же только там можно не опасаться появления слуг. Если получится, перед собранием нужно найти Раффина — Катсе хотелось навестить принца Тилиффа. Даже если он вес еще не очнулся, было бы хорошо своими глазами посмотреть, как он.

Катса услышала, как король произнес ее имя, и застыла. Она не смотрела на него, потому что не хотела поощрять, если вдруг он попытается втянуть ее в разговор. Разобрать его слова не получалось, но, скорее всего, он рассказывал кому-нибудь из гостей об одном из ее поручений. Хохот Ранды прокатился по столам через большой мраморный зал, и Катса поборола желание нахмуриться.

Лионидский принц наблюдал за ней — она чувствовала это. Шею и лицо захлестнула волна жара.

— Миледи, — забеспокоился лорд Давит. — Все в порядке? Вы кажетесь взволнованной.

К ней повернулся Гиддон, лицо у него было встревоженное.

— Тебе нехорошо? — он попытался взять ее за руку.

Катса отпрянула.

— Мне никогда не бывает нехорошо, — огрызнулась она и вдруг почувствовала, что ей непременно нужно выбраться из зала: сбежать от гула голосов, от дядиного громоподобного хохота, от удушающей заботы Гиддона, горящих глаз лионидца, выйти на воздух, найти Раффина или побыть одной. Ей непременно нужно наружу, иначе она выйдет из себя, и тогда произойдет непоправимое.

Она встала, и Гиддон с лордом Давитом встали вслед за ней. Лионидский принц в другом конце зала тоже поднялся со своего места. Один за другим мужчины замечали, что она стоит, и поднимались. Наступила тишина, все смотрели на Катсу.

— Что случилось, Катса? — спросил Гиддон, снова пытаясь завладеть ее рукой. Она позволила ему взять ее, чтобы не оскорблять перед всем залом, хотя ей показалось, будто его ладонь впивается ей в кожу раскаленным клеймом.

— Чепуха, — сказала она. — Простите.

Катса повернулась к королю, единственному мужчине в зале, кто не поднялся с места.

— Прошу прощения, мой повелитель. Ничего не случилось. Прошу вас, садитесь, — она помахала рукой в сторону столов. — Прошу вас.

Джентльмены медленно сели, снова зазвучали голоса, раздался смех короля, и наверняка он смеялся над ней, Катса обратилась к лорду Давиту:

— Прошу извинить меня, милорд.

Потом повернулась к Гиддону, чья рука по-прежнему придерживала ее за локоть.

— Пусти. Гиддон. Мне хочется пройтись на воздухе.

— Я пойду с тобой, — сказал он, поднимаясь, но заметил предупреждающий огонек в ее глазах и остановился. — Хорошо, Катса, поступай, как знаешь.

Голос Гиддона звучал резко. Наверное, это было грубо с ее стороны, но ей было все равно. Единственное, что имело сейчас значений, — скорее выйти из зала и сбежать туда, где не слышно будет дядиного голоса. Она повернулась, стараясь не встретиться взглядом с лионидцем, и заставила себя медленно и спокойно дойти до дверей в конце зала. Едва переступив порог, Катса бросилась бежать.