Джеймс Клеменс - Огонь ведьмы

Первое, что поразило Элену, когда они спрятались внутри, это запах. Вездесущая вонь гниющих яблок, пропитавшая сад, сюда не проникла, здесь царил свежий и чистый запах дерева. В воздухе витал аромат хвойного масла и едва уловимый намек на каштан. Хотя дерево давно умерло, его запах остался, словно древний дух Старика по-прежнему жил в мертвом стволе когда-то гордого великана. Даже удушающий дым, наполнивший сад, не справился с древесным духом.

Элена ласково положила ладонь на дерево. Почему-то она знала, что сегодня ночью Старик защитит их. Когда ее правая рука коснулась дерева, девушка почувствовала, как успокаивающая энергия потекла к самому сердцу. И на мгновение ей показалось, что она услышала слова, тихонько прозвучавшие у нее в голове, словно голос из глубокого колодца: «Дитя… крови и камня… молю… найди моих детей…»

Она отругала себя за глупость и убрала ладонь с дерева. Тряхнула головой, сложила руки на груди и попыталась прогнать мысли о голосе. Это просто ночь, наполненная ужасами, так повлияла на нее.

Джоак встал рядом, и они, не говоря ни слова, протянули друг другу руки. Брат крепко сжал ее пальцы, и оба стали вслушиваться в ночные звуки. Наконец пронзительные вопли чудовища стихли вдалеке. Им удалось запутать следы, перехитрить его, и оно, видимо, прекратило погоню, по крайней мере сейчас.

Джоак высунул голову из щели и осмотрел сад.

— Нужно уходить, огонь приближается. Если мы не поспешим, то окажемся в ловушке, — сказал он.

Элена кивнула, хотя ей ужасно не хотелось уходить от Старика. Она вывела Дымку наружу, и глаза и нос мгновенно заболели от дыма. Девушка оглянулась и увидела, что огонь озарил весь горизонт у нее за спиной. Его пожирающие все живое волны мчались прямо на них!

— Нужно спешить, — сказал Джоак, раздвигая ветки кустов. — До реки еще далеко.

Девушка поспешила за ним. Вскоре они выбрались из впадины и помчались по саду. Элена постоянно оглядывалась. За ними снова была погоня, только на сей раз их преследовало ревущее пламя.

Последнее, что она увидела, когда посмотрела на Старика, это его вытянутая вверх ветка. Она была охвачена пламенем, словно человек тонул в море огня и махал рукой, моля о помощи.

С мокрыми от слез глазами она отвернулась. Странные слова продолжали звучать у нее в голове: «Найди моих детей».

— Поверить не могу, что сын Бракстона мог такое сотворить!

Возница, похожий на шишковатый корень, стукнул кулаком по боку фургона. Остальные мужчины, сидевшие внутри, начали возмущаться. Кое-кто размахивал над головой лопатами.

Рокингем наклонился над лукой седла своего измученного коня в сторону фургона.

— Его отец позвал прорицателя. — Он показал пальцем на Дисмарума, который сидел на лошадке поменьше, привязанной к его коню. Старик набросил на голову капюшон и раскачивался, точно во сне. — Отец послал за нами, чтобы мы помогли его сыну и дочери.

— Но дети… вы хотите сказать, что их отец поймал их вместе? Он видел эту мерзость собственными глазами?

Рокингем кивнул:

— В сарае. Они вели себя как собаки, забыв, что брат и сестра.

Из задней части фургона вновь послышались возгласы удивления и возмущения. Рокингем сдержал довольную улыбку. Получилось даже слишком просто: нечестивые слова разбудили тайные страхи, живущие в каждой семье. Он плотнее закутался в свой плащ.

По темной дороге промчался порыв холодного ветра с предгорий, пожар время от времени вспыхивал с новой силой, захватывая дерево за деревом в саду.

Откуда-то из глубины фургона послышался скрипучий голос:

— И что случилось, когда вы сюда приехали?

Рокингем выпрямился в седле, повернувшись лицом к фургону.

— Мы обнаружили мальчишку с топором в руках. Мать лежала окровавленная у его ног, тело отца уже успело остыть.

— О, Святая Матушка!

Несколько горожан приложили указательные пальцы ко лбу — жест, отгоняющий зло.

— А девчонка подожгла сарай и дом. Когда мы появились, мальчишка набросился на нас с топором. Я был вынужден защищать слепого прорицателя и потому отступил.

— Как такое могло произойти? — спросил возница, с широко раскрытыми от потрясения глазами. — Я знал этих детей… они всегда были очень славными, вежливыми, и в них не было ни капли порока.

Тут заговорил Дисмарум, впервые с того момента, как фургон подкатил к ферме. Он приподнял капюшон и повернулся на свет факела:

— Демоны. Злые духи подчинили себе их сердца.

Теперь уже все в фургоне поднесли пальцы ко лбу. Один парень даже выпрыгнул и побежал в сторону далекого города, его шаги быстро стихли в ночи.