Джулия Голдинг - Рудники минотавра

Конни уселась под сенью густого куста, нависавшего над берегом. На некоторых ветках все еще оставались высохшие ягоды. Покрытые пятнами, почерневшие листья шуршали на ветру. Природа дряхлела, готовая погрузиться в зимнюю спячку.

— Универсал, он умер.

Конни отвлеклась от своих мыслей, которые парили вместе с птицами, и оглянулась в поисках того, кто это сказал. И тут она поняла, что этот голос раздался у нее в голове. Она узнала его. С ней разговаривал горный гном Гард. Он мог найти ее в любом уголке мира, при условии, что ее ноги будут касаться земли. Мысленно следуя сквозь землю через установленную с ним связь, Конни разыскала его.

— Кто умер, Гард? — спросила она.

— Мой посредник. Фредерик умер сегодня утром, едва взошло солнце. Он отошел тихо, во сне.

Конни чувствовала глубокую боль горного гнома: от того, что он уже много раз видел, как приходят и уходят из этого мира его посредники, ему было не легче расставаться с ними.

— Мне так жаль, — шепнула Конни. — Не знаю, что и сказать.

Казалось, сама земля вздыхает и стонет под ее ногами, проседая под этим новым бременем горя.

— Все, чем он был, останется частью меня — драгоценным пластом памяти, но земля уже не хранит следов его живого присутствия. На ее поверхности больше нет его следов.

Конни поняла, что плачет от жалости к Гарду.

— Ох, Гард, чем я могу тебе помочь?

— Ничем, Универсал. Довольно и того, что ты со мной.

Они посидели вместе, хотя и находились на расстоянии многих миль друг от друга, связанные через землю. Конни знала, что Гард сможет справиться со своим горем, черпая силу из земли. Его печаль высечет новые глубины в его сущности, как скульптор открывает красоту скрытых форм, высекая их из куска скалы. Но этот болезненный процесс только начался. Сейчас оба они нуждались в поддержке друг друга.

— Вы, смертные, странные существа, — сказал наконец Гард. — Мое предназначение находиться на земле, но когда ваше тело умирает, ваш дух, похоже, уходит куда-то за пределы моего понимания. В этом мире я больше не могу нащупать присутствие своих посредников.

Эта мысль о вечной разлуке была почти невыносима для Конни. Она страдала бы без Арганды, случись им расстаться даже на несколько дней.

— И что ты будешь делать теперь, когда твоего посредника больше нет? — осторожно спросила она.

— Уйду с поста Советника. Буду ждать рождения нового посредника. Коротать время, — ответил Гард.

— Тебе придется уйти?

— Разумеется. Советник не может удержать за собой эту должность без своего посредника. Так было всегда.

— Ты только не исчезай, хорошо, Гард? — забеспокоилась Конни.

— Конечно нет. Мы с тобой будем поддерживать связь — через прикосновение.

Конни печально рассмеялась. Приятно было знать, что она никогда на самом деле не расстанется со своим другом.

— Ловлю тебя на слове.

— До свидания, Универсал.

— До встречи, Гард.

Вернувшись из темных глубин земли на ее ярко освещенную поверхность, Конни увидела, что погожий день начал портиться, небо заволокло тучами и задул пронизывающий ветер. Поежившись, она поднялась на ноги и направилась обратно на Шэйкер-роуд.

А во дворе фермы Мастерсонов Кол с Рэтом ожидали прибытия наставника Рэта. Эрик Ульфсен был дальним родственником мистера Мастерсона, так что фермер отправился встречать его в аэропорт. Ожидалось, что Эрик приедет на Рождество и погостит подольше, чтобы обучить Рэта основам посредничества снежных волков.

— Как думаешь, какой он? — спросил Рэт, пиная грязные шины трактора, стоявшего у амбара.

— Не знаю, — ответил Кол, жалея, что ничем тут не может помочь. Он только отчетливо помнил, как сам ждал своей первой встречи с дружественным существом. Он надеялся, что Эрик Ульфсен не слишком будет похож на своего родственника, потому что Кол считал мистера Мастерсона несколько скучноватым, тем более что его дружественным видом был кабан. — Капитан Грэйвс, мой ментор, поначалу казался немного странным, но свое дело он знал, и мы прекрасно поладили. Если честно, я больше опасался, что Жаворонок меня не примет. А ты разве ничуть не волнуешься насчет своего волка?

Рэт помотал головой:

— Нет, я прекрасно общаюсь с животными — это с людьми у меня не все гладко.

«Лендровер» мистера Мастерсона с тарахтением въехал во двор, на передних местах сидели двое мужчин. Кол взглянул на Рэта. Тот замер, как готовый к бою зверь. Пассажирская дверца отворилась, и из машины вылез Эрик Ульфсен. Первое, что впечатлило Кола, это то, что ментор оказался очень высоким — длинный, до пят, серый плащ только подчеркивал его рост. У него был колючий ежик светлых волос и серебряная серьга в одном ухе. Кол решил, что ему не больше тридцати лет, но определить возраст было трудно. Лицо наставника вокруг глаз и возле рта усеивали мелкие морщинки — вероятно, результат долгого пребывания в снегах на зимнем солнце. Когда Эрик Ульфсен повернулся к мальчикам, Кол поймал быстрый взгляд проницательных голубых глаз. Эрик зашагал к ним; распахнутый плащ его развевался, открывая кроваво-красный подбой.