Елена Негласная - Клинок принца

– А ты изменилась, – в ответ нахмурился мужчина, разглядывая мой костюм прислуги.

– Это маскировка, – отмахнулась я.

– Я догадался…

Склонив голову на бок, я отступила на шаг, обиженно надула губы и детским голоском поинтересовалась:

– Дядя Санар, ты даже не хочешь меня обнять? Мы не виделись почти полтора месяца…

– Хочу, малышка! – не выдержав, рассмеялся мужчина. Его объятия оказались такими же тёплыми и крепкими, как и раньше. Я их помню ещё с тех пор, когда на лошадь мне приходилось залезать по поленнице. Санар мне не родной дядя и даже не родственник, но мы давно и благополучно об этом забыли, по обоюдному согласию. Он всегда заботился обо мне и многому научил, как и остальные воины из его отряда, к которым я с прошлого лета с гордостью причисляю и себя…

Увидев искреннюю широкую улыбку на моём лице, Санар поспешил омрачить мою радость:

– Мне не удалось ничего узнать.

Сердце ёкнуло, улыбка увяла. Как же так, ведь дядя Санар со мной – и, значит, все проблемы должны решиться быстро и разом!.. Но мужчина только головой покачал.

– Да ещё и ты… Малышка, как ты умудрилась за столь малое время наделать целую кучу глупостей?

– Неправда! – обиделась я. – А… как ты меня нашёл?

– Тебя трудно было не найти, – мужчина сдвинул вместе густые брови и сжал губы в тонкую линию, всем своим видом выражая осуждение. – Такой след за собой оставила! Купца-то зачем было убивать, маленькая разбойница?!

Детское прозвище – шутливый титул, данный мне санаровскими вояками, – неприятно резануло слух. Наверное, потому что в этот раз оно не было ни шутливым, ни прозвищем.

Я попыталась ответить, но горло перехватило. Тёмное пламя, а мы ведь всё ещё в общем зале!!!

Решившись, я резко надвинула капюшон на глаза и направилась к стойке. Санар с ленивой небрежностью встал и последовал за мной. Трактирщик лишь тоскливо вздохнул, провожая взглядом нас с Санаром, запирающихся в комнатке для важных бесед.

– Я ничего не делала, понимаешь?!! Он сам!!! – едва толстая, обитая чем-то мягким, дверь закрылась, я кинулась мужчине на грудь, пряча слёзы и всхлипы в складках шёлковой рубашки. – Он… он просто раз – и всё!!! А я отвернулась!!!

Попытки ещё что-нибудь объяснить застревали где-то в горле, перекрывая дыхание и заставляя меня давиться судорожными вздохами. Перед глазами клубился сумрак, и на его фоне белым пятном маячило одутловатое искажённое лицо с остекленевшими, вытаращенными в ужасе глазами…

– Тише, малышка, – низкий тихий голос пробился ко мне не сразу. Оказалось, мужчина уже уселся на единственный в комнате топчан и покачивал меня на коленях, как когда-то в далёком детстве. Грубая огромная ладонь мягко касалась волос, чуть поглаживая, отчего по коже головы разбегались мурашки – и где-то глубоко внутри медленно разгибалась сжатая и искорёженная пружина, застывшая, казалось бы, навеки. – Тише, всё хорошо… Это было, да, но это было раньше, и уже прошло… Всё прошло… Я больше не дам тебя в обиду, я снова рядом, и никуда не денусь… Вот увидишь, малышка – теперь всё будет хорошо…

Я невольно улыбнулась тому, что он повторил мои недавние мысли. Вот только мы не правы – ни он, ни я. Как раньше уже не будет… Никогда не будет.

И это – хорошо, считает мама. Всё должно развиваться, так или иначе… Ох, мама, мамочка, где же ты сейчас?!

– Что ты смог узнать про… про родителей? Неужели совсем-совсем ничего?.. – я подняла голову с его плеча, чтобы заглянуть в глаза. Вблизи они казались не карими, а серовато-зелёными, с тёмными проплешинами и светлыми отблесками… Сейчас в них плескалась грусть.

– Ничего. Они будто сквозь землю провалились… Конвой мы отследили до самой столицы, хотя они усиленно скрывались. Но дюжине человек замаскироваться трудно. А потом… Я только могу предположить, что их где-то держат взаперти, но я не знаю, где. В тюрьме их нет. В мрачном крыле дворца – тоже, я уверен… Но они живы. Обязательно живы. Не могли их казнить без суда и следствия.

– Не могли, – старательно кивнула я и наклонила голову, снова утирая слёзы уже мокрой рубашкой Санара. – И мы их найдём… И он ещё пожалеет…

– Найдём, – согласился воин, старательно пропуская мимо ушей слова 'он пожалеет'. Ну и ладно.

– А что в Пелитарессе? Там-то теперь как?

– А там теперь барон Гренз заправляет, временно, в качестве комиссара короля. Кроме него, в Одиноком замке ещё сотня воинов короля, которые иногда делают вид, будто активно ищут изменницу…