Наталья Ткаченко - Друзья-подруги

Но больше всего Дирелла беспокоило дурное влияние, которое Тхар оказывала на Ллио. Тот совсем отбился от рук и вёл себя совершенно неподобающим приличному эльфу образом. И наконец (но сам эльф в этом бы ни за что не признался), он отчаянно ревновал брата, к которому неожиданно привязался за несколько дней их совместного путешествия. До того, как эта посторонняя девица отняла время и внимание, которые Ллио мог бы потратить на родного брата!

— Ллио, бери сумку с собой, поищешь по дороге! — не выдержала девушка. — Завтра мы уходим утром, а отделение открывается только в полдень! Опаздываем! Пошли! — она потянула юношу прочь, тот еле успел подхватить сумку и поспешил за ней, провожаемый мрачным взглядом Дирелла.

"С этим надо что-то делать, — решил эльф, забирая собственные вещи и незаметно следуя за торопящейся парой. — Причём, как можно быстрее. Завтра же". На случай, если его заметят, у него было заготовлено правдивое объяснение: этой ночью он собирался спать в кровати в гостинице, а не на голой земле у обоза.

Но Тхар с Ллио было не до него. Благодаря постоянным понуканиям девушки, им всё же удалось добежать до почты за пятнадцать минут до закрытия, купить марки, найти рисунки и передать уже заклеенные конверты служащему почты. Из города они в буквальном смысле еле успели выскочить — проскользнули между закрывающимися створками ворот.

А у обоза их ждал сюрприз: на освещённой кострами и факелами площадке теснились с одной стороны — фургоны и телеги Радега, с другой — ярко расписанные и обвешанные огромным количеством разнообразного хлама высокие кибитки. А посередине Радег отчаянно ругался с ярко накрашенной женщиной в платке, цветастой шали и лоскутной юбке, по которым Ллио определил в ней сахези. К взаимопониманию спорящие явно не приходили, возможно, оттого, что каждый костерил другого на своём языке: рваном, грубом, звякающем орочьем и напевном, мелодичном, но сейчас ужасно резком (из-за смысла произносимых слов?) сахези. За спинами "главарей" расположились соратники: не слишком многочисленное кочевье и — за Радегом — обозные и часть охраны, возглавляемые Цедаргом, нетерпеливо покачивающим секирой.

— Почему они ругаются? — удивился Ллио, жадно рассматривая разномастную толпу сахези. Больше всего в ней было женщин, ярких, шумных, активно жестикулирующих. Мужчин, молчаливых и хмуро держащих ладони на рукоятях ножей — едва ли не вдвое меньше. Разновозрастных детей — человек десять, а стариков — и вовсе один-единственный: седой дед развалился в укрытом ковром кресле, меланхолично пожёвывал усы и, казалось, развлекался происходящим.

— Сейчас узнаем, — ответила Тхар и, подходя, крикнула спорщице: — Э, дорну, ва гаргети су?

Сахези резко повернулась к Тхар, задержалась взглядом на шарфе и расплылась в улыбке, показавшейся Ллио донельзя неискренней:

— Э, гаци, дорну! Галеро сэ на таргед э?

Эльф уловил знакомое имя, и догадался, что сахези спрашивает, не с Галеро ли подруга ходила. Тхар же расплылась в похожей улыбке, сразу неуловимо меняясь — теперь перед Ллио и Радегом стояли уже две ощетинившиеся иголками насторожённые хищницы. И быстро ответила, преувеличенно радостно:

— Гаци, дорну! Саа, мэ ту соно да Дарели таргед? И Сури на ту санпэ.

И вдруг иголки исчезли, клыки спрятались, и сахези шагнула навстречу также успокоившейся Тхар. Девушки дважды взялись за поднятые на уровень груди руки друг друга. Причём первый раз ладони Тхар обхватили пальцы сахези, а второй — наоборот. Радег на всякий случай скользнул ближе — мало ли, а Ллио так и остался за спиной подруги, готовясь в любой момент поменяться с ней местами. Но незнакомка снова заговорила, и её голос был значительно теплей:

— Сури эр атер таргед эр маэр таргат. Ис и вэи-рэ, и гацит дах-рэ. Дорну, мовэт да сэ маэр, су дах арветс сатдепэ. Да э ду сатэ а су.

При этих словах сахези согласно закивали, загомонили, снова берясь за ножи.

— Тхар, не переведёшь? — хмуро попросил Радег, поглаживая секиру правой рукой, а левой готовясь задвинуть девушку за себя. Сахези ему совсем не нравились. А Тхар продолжала удивлять, но вот настроения не было этим восхищаться.

— Я спросила, что вы не поделили, мы поздоровались, оказалось, это кочевье Дарели, я из него знала Сури, они поняли, что я своя, пообещали при встрече передать привет, потому что эта девушка ушла к мужчине в другое кочевье, и попросили передать тебе, что это всегда было их место. Мы уходим, — завершила девушка непререкаемым тоном.