Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

— Но… — начал было упираться Конан и, вдруг запнувшись, сказал следующее: — Все может случиться. Время покажет.

— Время все перетирает в пыль. И в один прекрасный день, став взрослее, ты возжелаешь мира. Разве ты, сын Мордека, можешь поклясться Кромом, что такому не бывать?

— Только не сейчас, — возразил юноша. — Пока еще этот день не наступил. Кроме того, я слишком сердит на нашего бога за то, что он отнял у меня самое близкое и дорогое. И не хочу произносить его имя, по крайней мере, в настоящий момент. Это единственное, чем я могу ему досадить.

Перед тем, как ответить, Эрт снова окинул взглядом трупы аквилонцев, лежащие повсюду.

— Я рад, что мы не враги. Знаешь, будь я даже богом и то вряд ли бы считал иначе.

— Мне не ведомо, что ты под этим подразумеваешь, — пожал плечами Конан.

В отличие от Эрта, он жадно смотрел на юг.

— Нам не стоит расслабляться. Чем дольше мы тут сидим, тем больше противников сбежит, — молодой варвар, словно конь, топнул ногой. — Если б я сохранил голову Стеркуса, то перебросил бы ее через аквилонскую границу для назидания всем южанам. Чтобы им неповадно было вторгаться на наши земли. Но, к сожалению, к настоящему моменту она бы уже успела протухнуть, а засолить ее не представлялось возможным. Вот и пришлось скормить эту голову свиньям перед походом на Венариум.

— Да уж. Достойная судьба для аквилонского военачальника, — согласился Эрт.

Конан сдержанно поклонился, хотя ярость все еще кипела в нем. Меж тем, вождь продолжал:

— Жаль, что Датхила больше нет. Иначе, ты, возможно, повесил бы высушенную голову аквилонца над порогом своего дома.

— Может и так, — согласился юноша. — Пусть бы проклятый граф вечно смотрел на деяния рук своих. Я сам совсем недавно видел конец всего того, чем дорожил. Моя семья, моя деревня — все обратилось в прах. И ты еще задаешься вопросом, почему я покидаю эту землю?

— Я уже говорил, что нет, — Эрт покачал головой. — И чем больше я узнаю тебя, сын Мордека, тем меньше удивляюсь твоим поступкам.

— Ну, тогда вперед, — сказал Конан и отправился дальше.

Если военный вождь, которому удалось объединить столько кланов, продолжит войну против подданных короля Нумедидеса, то сыну кузнеца с ним по пути. А если Эрт и другие киммерийцы захотят остановиться, что ж, Конан не будет также возражать. В любом случае он продолжит свою борьбу с аквилонцами, хоть в одиночку.

Эрт действительно повел людей в новый поход. Вождь стремился причинить южанам как можно больше вреда, за достаточно короткое время. Лето в северных краях быстро шло на убыль и скоро киммерийские воины потянутся назад к своим домам, чтобы успеть к сборке урожая. А проклятые аквилонцы еще не получили сполна. Так что, приходилось торопиться.

Пожары, словно сигнальные костры маяков, горели на всем протяжении границы, предупреждая об опасности. С тех пор, как киммерийцы начали вторгаться в пределы аквилонского королевства, мужчины, чьи волосы успели поседеть, рассказывали о войне с северянами тем, кому предстояли сражения. Наверное, так поступали люди во все времена.

Мелсер избежал участи большинства своих соотечественников на юге Киммерии, как оказалось, только затем, чтобы быть завербованным в армию, которая должна была противостоять набегам варваров. Поскольку у него уже имелось копье, то начальство не потрудилось выдать новое. Правда, он получил короткий меч, изрядно поржавевший и шлем, который тоже в отношении надежности далеко не ушел. Когда Мелсер заикнулся про кольчугу, ему просто рассмеялись в лицо.

— Митра! Может, дать тебе еще боевого коня и попону в придачу? — издевался, заплывший жиром, сержант. — Чем ты отличился, чтобы заслужить железную рубаху?

— Я дрался с киммерийцами на севере, — ответил бывший фермер. — Ты сам кто такой, чтобы унижать людей?

Лицо сержанта побагровело от гнева.

— Если будешь разговаривать со мной, как с навозной кучей, то получишь на спину полосы от плетей вместо кольчуги.

— А ты будешь дураком, если подставишь спину своим солдатам, с которыми обращаешься подобным образом, — спокойно сказал Мелсер. — Любой, кто имеет под началом воинов, которые его ненавидят — долго не проживет.

Он так и не обзавелся кольчугой, однако сержант его больше не задевал. Мелсер смог проводить Эвлею и детей на юг. Чем больше будет расстояние между его семьей и варварами, тем счастливее он будет сам.

Всякий раз, оглядываясь на север, на земли, что пришлось оставить, у Мелсера закипала кровь. С той стороны, каждый день поднимался к небу дым от новых пожаров. Было предельно ясно, что там творилось. Это горели фермы несчастных поселенцев. То, что являлось ростками цивилизации, возвращалось к варварству с немыслимой скоростью. Вспоминая, сколько сил и времени он вложил в обустройство своей фермы, впрочем, как и его соседи, Мелсер одинаково проклинал и киммерийцев, и Стеркуса, зверства которого привели к восстанию.