Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

Скоро среди и варваров, и аквилонцев раздались крики:

— Пожар! Пожар!

Конан не знал, использовал ли Эрт предложенную им уловку, или кто-то из киммерийцев посчитал, что сожжение защитников Венариума станет лучшим способом избавиться от них самих и мест их укрытия. Так или иначе, юноша сомневался, что вряд ли удастся прояснить этот вопрос. Хотя теперь это уже не важно.

— Ха! — дикое ликование слышалось в крике молодого варвара. — Сейчас мы зажарим свиней Нумедидеса!

Дымовая завеса быстро распространялась. Борьба с огнем при таких обстоятельствах являлась безнадежным делом. Когда заполыхали деревянные строения, перед аквилонцами встал выбор: или сражаться на улицах, или бежать и укрыться за стенами Форта.

Широкая, открытая площадка отделяла крепость от остальной части города. В свое время, Стеркус запретил тавернам и мастерским строиться вблизи стен. Независимо от личных качеств, граф поступил тактически грамотно. На свободном пространстве боссонские лучники могли подстрелить любого киммерийца, выскочившего на площадь.

Варвары также стреляли из своих луков по аквилонцам, рискнувшим высунуться из-за бойниц. К тому моменту все в городе перемешалось. Оценив ситуацию, офицер, принявший командование Венариумом, приказал ни под каким видом не открывать ворота крепости и не впускать соотечественников. Ведь вместе с ними обязательно рекой хлынут киммерийцы.

Вынужденные сражаться перед закрытыми воротами Форта, защитники города поняли, что надежды на спасение больше нет. Им оставалось только продать свои жизни, как можно дороже. Гандеры и боссонцы развернулись к врагу лицом и бились с безумной храбростью людей, которым терять нечего. Им даже на какое-то время удалось сдержать дикий напор варваров.

Никто не просил и не надеялся на пощаду. Постепенно, варвары все же подобрались к стенам вплотную. Дело было не в том, что у них сохранилось больше отваги. Они просто задавили противника числом. На место павших тот час становились новые воины.

В непосредственной близости от Конана, сверкал топор Мордека, взмывая вверх и падая вниз. Кровавые ошметки разлетались во все стороны, когда кузнец срубал одного аквилонца за другим.

— Сюда! — без устали ревел он. — Ко мне, северные волки!

Тут, к удивлению Конана, ворота крепости распахнулись. Оттуда показалась знаменитая конница аквилонских рыцарей, о которых приходилось столько слышать. До этого, юноша видел лишь, закованного в броню, Стеркуса, едущего по улице Датхила на огромном коне и в шлеме, который теперь венчал голову самого Конана. Теперь масса из четырех десятков рыцарей, гремя доспехами, надвигалась прямо на него. Их глаза под забралами горели решимостью.

— Нумедидес! — выкрикивали они имя своего короля. — Аквилония!

Однако их продвижение было затруднено. С одной стороны, перед воротами находилось еще много гандеров и боссонцев, и рыцарям пришлось ехать буквально по их головам или оттеснять в сторону прежде, чем они смогли добраться до киммерийцев. А с другой стороны, площадь перед цитаделью была так сильно заполнена людьми, что любой натиск обязательно бы захлебнулся.

Все это оставило рыцарей маленьким бронированным островом посреди киммерийского моря. Многие из них отбросили копья в сторону. Они обнажили тяжелые мечи и ими прорубались через густой лес варваров. Но им не удалось защищать одновременно себя и своих лошадей, которых в основном и атаковали киммерийцы. После каждого удачного выпада дикарей несчастные животные жалобно ржали и падали на колени. Их хозяев тут же стаскивали с седла. Клинки северян находили уязвимые места в сочленениях доспехов. Аквилонцы не оставались в долгу и наносили противникам страшные потери, но все больше киммерийцев давило сзади. Рыцари являлись незаменимой ударной силой. И когда их уничтожили, защитникам крепости стало нечего противопоставить врагам.

Конан швырнул камень в лучника на стене. Любой захватчик помимо Стеркуса представлял собой цель. Боссонец вскинул обе руки к выбитому левому глазу. Его крик даже на какой-то миг заглушил общий шум сражения. Продолжая истошно вопить, он полетел со стены вниз головой.

Его товарищ, что находился рядом, тоже упал следом, хватаясь за стрелу, выпущенную из киммерийского лука, навылет пронзившую грудь. Таким образом, образовалась брешь, которую аквилонцы были не в состоянии быстро залатать.

— Идите сюда! — закричал Конан. — Поднимите меня, воины! Если мы захватим стены, Венариум — наш!