drblack - Глупый, денежный мальчик

— Точно не могу сказать, мы все условия выставили верно. Он должен был, как в сценарии, обозлиться, но не отчаяться.

— Я хочу знать, в чем дело! У нас проваливается фильм, вы это понимаете? Где мы еще возьмем такого актера? Кто справится с ролью? Заставьте его поднять восстание, иначе будете искать себе новое место работы. Я достаточно ясно выразился?

— Яснее некуда, — психолог вздохнул и опять повернулся к монитору с математическими выкладками.

Что же происходит? Вроде бы анализ поведения с учетом склада характера точный! Ну не должен он так погибать! Не должен и все! Кривые вероятностей поступков, даже в разных начальных условиях, сходились все равно к одной точке — к бунту в рудниках. Уже всё перепробовали, а результат неизменен — «Лучше сдохнуть». Что-то тут не так. Какой-то фактор не учтен. Вадим Петрович забрался в базу знаний и принялся шуровать там запросами. Единственный возможный неучтенный фактор — это наличие нового опыта, противоречащего установкам сценария, но это невозможно! Психолог вздохнул и снова принялся перебирать расчеты, уже в сотый раз пытаясь найти ошибку. Оператор-постановщик тем временем, позевывая, проводил рутинные операции очистки буферов постоянной памяти мальчика, стирая очередной дубль. Четвертый дубль уже был готов к старту, на экранах застыла улыбающаяся женщина, беременная тем, кого впоследствии будут звать Пилот…

Наполовину прикрытые веками зрачки бессмысленно и неподвижно смотрели на круглый потолок томографа. Вместо него Максим видел прекрасное голубое небо, исчёрканное линиями разных цветов. Сейчас на него легла еще одна черта. Черная. Как смерть. Точно так же был исчеркан и зажатый в левой ладошке лист бумаги.

Машина остановилась возле большого, огороженного ажурной оградой, дома. Сама постройка утопала в зелени: ухоженные тропинки петляли между густых кустов, а перед небольшими клумбами и фонтанчиками стояли небольшие скамеечки. Все это выглядело очень здорово, но уюта почему-то не создавало. Андрей Петрович и Марта подошли к главному входу, где их уже ждал невысокий полный человечек в темном костюме — дворецкий. Он проводил их в гостиную.

— Здравствуйте. Чем могу вам помочь? — седеющая женщина с усталостью в каждом движении слегка наклонила голову. Мать Александра Бровского, Мария Бровская.

— Мы… Вот, — помялся Андрей Петрович и протянул две визитки. Свою и режиссера Плышевского.

Женщина изучила картонные прямоугольники, раздумывая, выгнать гостей сразу или все-таки узнать, что им нужно. Все это ясно читалось на ее лице, и нет в том ничего удивительного, ведь журналисты держали дом в осаде с того самого момента, как ее сын перестал участвовать в съемках. В конце концов, воспитание победило, и она спросила:

— Что вам угодно?

— Мы родители Максима Литвинова, актера, — сказала Марта. Мария Бровская охнула:

— Мне очень жаль.

— Сейчас Саше уже тридцать два года. Четыре года он не снимается. После того как мы с мужем посмотрели одну из его картин, возможно вы помните, триллер «Жизнь в агонии», мы разорвали контракт с кинокомпанией. Врачи сказали, что из-за возраста мозг Саши перестал быть таким же гибким как в детстве, и переход из одного иллюзорного мира в другой для него становится все труднее и труднее. Тот фильм побил рекорды по кассовым сборам, а Саша сразу после съемок финальной сцены, несмотря на усилия врачей, впал в кому на два месяца… Андрей Петрович смотрел на чисто выбритого мужчину, лежащего под капельницей. Рядом суетилась медсетра, что-то проверяя на приборах. Мария Бровская, тем временем, продолжила:

— Мы были напуганы его состоянием, у мужа даже случился сердечный приступ. Наверное, поэтому мы и совершили ошибку и забрали его.

— Ошибку? — у Марты округлились глаза. — Вы сделали всё правильно! Мы бы поступили точно так же. Собираемся поступить.

— Именно ошибку. Он жил в тех мирах. По-настоящему жил! А мы отобрали у него эту возможность. Раньше, в перерывах между съемками, он хотя бы как-то реагировал на внешние раздражители. Пусть он не узнавал нас, пусть он жил сам в себе, но он хотя бы иногда с интересом разглядывал картинки, играл с пластилином или с нашей домашней кошкой. После того как мы забрали его, он замкнулся в себе окончательно. Превратился в растение. Когда так случилось, мы хотели вернуть все назад, но оказалось поздно. Он не мог вернуться. Сознание Саши потухло окончательно, теперь он существует вот так. Отец и я делаем все возможное, чтобы вернуть его, но результатов нет. Надежды мы не теряем, но и не строим иллюзий. На глаза Марты навернулись слезы — она представила Максима лежащего вот так же. Мария Бровская понимающе посмотрела на нее, свои-то слезы она давно уже выплакала.