Маргарет Уэйс - Драконы мага песочных часов

— Думаю, надо действовать, — сказал Пар-Салиан.

— Я хотел бы провести собственное расследование, — решительно бросил Юстариус. — Госпожа Ладонна должна простить меня за то, что я ей не полностью доверяю.

— Расследуй, как тебе угодно, — согласилась Ладонна, — и ты узнаешь, что я говорю правду. Я слишком истощена, чтобы изыскивать силы для лжи. А теперь, если вы меня извините… — Ладонна поднялась, и ее шатнуло, так что она вынуждена была ухватиться за спинку кресла, чтобы устоять. — Сегодня ночью я не смогу путешествовать. Если для меня найдется одеяло и угол в одной из комнат для новичков…

— Ерунда какая! — решительно прервал ее Пар-Салиан. — Ты будешь ночевать в своих покоях, как обычно. Там все осталось нетронутым с тех пор, как ты ушла. Я лично проследил, так что ты даже найдешь уже растопленный камин.

Ладонна склонила гордую голову, потом взяла Пар-Салиана за руку:

— Спасибо, старый друг. Я совершила ошибку, признаю. Если есть возможность искупить вину, я с удовольствием уплачу любую цену.

Юстариус тяжело поднялся со своего места — долгая неподвижность заставила затечь его больную ногу.

— Ты также останешься ночевать, друг мой? — спросил его Пар-Салиан.

Юстариус покачал головой:

— Мне необходимо вернуться назад, в Палантас. Узнаю больше новостей. И, Ладонна, если у тебя есть еще мгновение, послушай, тебе будет интересно. На двадцать шестой день Ранмонта Рейстлина Маджере, едва живого, нашли на ступенях Великой Библиотеки. Один из моих учеников случайно оказался рядом и стал свидетелем случившегося. Он не знал, кто это, но отметил, что найденный был магом в красной мантии моей Ложи.

Юстариус помолчал.

— Кроме того, как я понимаю, Рейстлин недолго останется в рядах красных мантий. Сегодня один из красильщиков принес мне известие, что означенный молодой человек, посетив их заведение, сделал заказ на перекраску мантии. В черный цвет. Кажется, в твоем «мече», Пар-Салиан, обнаружился серьезный изъян.

Пар-Салиан выглядел серьезно обеспокоенным.

— Ты уверен, что это Рейстлин Маджере?

— Юноша назвался вымышленным именем, но на Кринне нет другого человека с золотистой кожей и зрачками в форме песочных часов. Однако, чтобы удостовериться, я переговорил с Астинусом. Он подтвердил: этот юноша именно Рейстлин. Он выбирает Черные Мантии и делает это, не посоветовавшись с Конклавом, как подобает.

— Рейстлин стал ренегатом, — пожала плечами Ладонна. — Ты потерял его, Пар-Салиан. Кажется, я не единственная, кто совершает ошибки.

— Мне не нравится приносить подобные известия, — мрачно сказал Юстариус, — но я их принес.

Ладонна удалилась в свои покои. Юстариус вернулся в Палантас с помощью коридоров магии. Пар-Салиан вновь остался в одиночестве.

Архимаг медленно уселся в свое кресло перед очагом, обдумывая недавно услышанное. Он пробовал сосредоточиться на страшных вестях, которые принесла Ладонна, но поймал себя на том, что все время возвращается к Рейстлину Маджере.

«Возможно, я тоже совершил ошибку, когда избрал его своим „мечом“ для борьбы со Злом, — размышлял Пар-Салиан, — и если бы знал о нем то, что услышал сегодня ночью, возможно, я сделал бы другой выбор».

Пар-Салиан, сделав последний глоток эльфийского вина, выплеснул остатки из кубка на зашипевшие угли и отправился спать.

Это была не физическая боль, что туманит рассудок. Это была старая боль, внутренняя, скребущая, рвущая отравленными когтями. Карамон, всегда сильный и веселый, открытый и честный. Карамон, всеобщий друг…

Не то что Рейстлин, хитрюга и недомерок.

— Все, что у меня есть, — это магия, — четко сказал я, впервые в жизни ощутив предельную ясность. — И теперь она есть и у тебя.

Опираясь на стену, я поднял руки, соединив вместе большие пальцы. Я начал произносить слова — слова, которые создадут магию.

— Рейст! — Карамон кинулся обратно. — Рейст, что ты делаешь? Погоди! Ты нужен мне! Я буду заботиться о тебе, как и раньше! Рейст, я ведь твой брат!

— У меня нет брата.

Под слоем твердых ледяных камней пузырилась и кипела ревность. Сотрясались и трескались скалы. Ревность, разлитая огненным потоком, низвергалась через мое тело и вспыхивала в руках. Пламя взвилось и поглотило Карамона…

Стук в дверь грубо вернул Рейстлина в реальность. Он пошевелился в кресле; воспоминания отпускали медленно и неохотно, но не потому, что маг любил мысленно возвращаться в те времена. Память об Испытании в Башне Высшего Волшебства была ужасна, она возвращала горькие муки ревнивой ярости, вид Карамона, гибнущего в огне, его крики, смрад обугленной плоти…