Маргарет Уэйс - Драконы мага песочных часов

Маг стоял недалеко от двери, надо было лишь повернуться и выйти. Он повернулся и двинулся вдоль стены, надеясь, что выбрал правильное направление, но в итоге наткнулся лишь на плотную массу молящихся жрецов. Бросившись в другую сторону, Рейстлин понял, что не чувствует направления. Он не мог найти выход.

Маг вспотел, золотой медальон на шее начал походить на камень, тянущий вниз. Рейстлин шаркал по полу, спотыкаясь о сидящих жрецов. Кто-то протянул руку и схватил его за лодыжку — сердце мага едва не выпрыгнуло из груди.

«Это будет моим будущим, если я покорюсь ей, — понял Рейстлин внезапно. — Я растворюсь и потеряюсь во тьме, как Фистандантилус. Я буду один и буду вечно бояться… всегда всего бояться…»

— Все, что я делаю, я делаю лишь по воле Ее Темного Величества…

«Ложь… это все ложь, — думал маг. — Она хочет внушить всем страх».

Рейстлин остановился и пристально вгляделся во тьму. На миг ему показалось, что темнота в ответ подмигнула.

Когда час молитвы и медитации завершился, темные пилигримы начали подниматься с колен и потянулись к выходу. Заклинание Тьмы продолжало действовать, поэтому все шли медленно, нащупывая обратную дорогу. Теперь Рейстлин мгновенно нашел выход. Оказывается, он все время кружил возле него.

Маг облегченно вздохнул, когда вновь оказался в главной части Храма, — пусть свет и был тут слабым, но он был.

— Мне нужно вернуться к своим обязанностям, — извиняющимся тоном сказала пилигримка. — Ты сможешь обойтись без меня?

Рейстлин уверил ее, что все будет просто великолепно. Она подсказала, где найти столовую, и посоветовала осмотреть все чудеса Храма.

— Есть лишь пара областей, куда ходить запрещено, это палаты Повелителей Драконов и зал заседаний.

— А темницы? — уточнил Рейстлин.

— А зачем тебе их осматривать? — нахмурилась пилигримка.

— Я слуга Моргиона, — мягко сказал Рейстлин, — и уполномочен привлечь новых служителей для своего Бога. Думаю, те, кто гниет в камерах, будут гораздо более восприимчивы к моим проповедям.

Женщину передернуло от отвращения. Большинство темных пилигримов ненавидели Моргиона и его жрецов, а также то, как они охотились на больных, соблазняя их ложными обещаниями выздоровления, принуждая заключить мерзкую сделку, от которой даже смерть уже не освободит. Пилигримка язвительно пожелала Рейстлину доброго путешествия в темницы, посоветовав не заплутать там навсегда.

— Ночной Властелин и другие сановники соберутся здесь за час до начала совета. Если хочешь пойти туда, тебе нужно присоединиться к ним.

Маг сказал, что ничего не сделает его более счастливым, и пообещал вернуться за два час до начала церемонии. Женщина наконец ушла, и маг легко нашел путь вниз от храмового уровня в подземелья. По обыкновению, он запоминал расположение лестниц, составляя и дополняя в уме карту всего здания.

Рейстлин отыскал друзей в одной из камер. Он не подошел, оставшись наблюдать издалека. Коридоры в темницах были узкими и кривыми. Факелы в железных подставках отбрасывали редкие островки света. Царило ужасное зловоние от смеси крови, гниющей плоти (трупы часто оставались неделями лежать неубранными) и грязи.

Скучающий тюремщик-хобгоблин развалился на стуле, лениво бросая ножи в пробегающих крыс. Каждый раз, когда грызун появлялся из тьмы, в него летел новый клинок. За каждую убитую крысу тюремщик старательно выводил палочку на стене. Судя по отметкам, попадал он редко, и крысы чувствовали себя в относительной безопасности.

Поглощенный своим занятием, хобгоблин не обращал внимания на пленников. С какой стати ему этим заниматься? Убежать они не могли, а если бы и выбрались из темницы, сразу заплутали бы в извилистых туннелях и наверняка свалились бы в кислотные ямы или в одну из множества западней.

В полумраке Рейстлин видел Карамона, лежащего на скамье в дальнем углу камеры. Он делал вид, что крепко спит, но актер из него был совершенно никудышный. В противоположном конце Тика держала голову Таса на коленях. Кендер не приходил в сознание, но, по крайней мере, был жив. Берем сидел на скамье, глядя в темноту. Он немного наклонил голову, словно вел невидимый разговор.

— Да, я иду, Джесла… Не оставляй меня…

Рейстлин подумал, не стоит ли освободить Берема, и почти сразу отказался от этой идеи. Еще не время. Такхизис наблюдает. Лучше подождать сумерек, когда ее внимание будет отвлечено сражением за власть, которое разыграют Повелители.