Джена Шоуолтер - Темная ночь

Эшлин была не очень избалована прикосновениями. В пять лет она попала в институт, где большинство сотрудников относились к ней как к лабораторной мыши. Они просто изучали ее способность, ни о каких доверительных отношениях и речи не шло. Единственным более или менее близким ей человеком был Макинтош, но порой у нее возникало ощущение, что он в равной степени и любит ее, и боится – по крайней мере, обнимал ее и прикасался к ней он нечасто. Когда она подросла, с парнями и мужчинами дела обстояли не лучше. Они разбегались в разные стороны, когда узнавали о ее даре, а узнавали они всегда, – к сожалению, утаить его было невозможно. «Но, – сказала себе девушка, – если сидящий передо мной великан – тот, о ком я думаю, то, быть может, его не отпугнет мой «талант». Быть может, он не будет против, если я до него дотронусь. И, быть может, это касание и идущий от тела незнакомца жар окажутся так же хороши, как и тишина, или даже еще лучше».

– Женщина? – повторил незнакомец более мягко, прервав череду ее мыслей.

Эшлин вздрогнула и еще раз сглотнула. «Мне показалось или в его ледяных фиалковых глазах действительно мелькнуло желание, изгнав былое злобное выражение? Или он просто собирается меня убить, хоть ему и немного жаль – отсюда и желание?» – спрашивала она себя. Ее раздирали противоречивые чувства: страх, болезненное восхищение и банальное женское любопытство. В жизни она нечасто соприкасалась с мужчинами и еще реже – с желанием.

«Почему я медленно всем корпусом тянусь к нему? – спрашивала себя Эшлин. – Вдруг он расценит мое прикосновение как приглашение. Вдруг ответит тем же? Но почему одна мысль об этом не приводит меня в истерику? Может, потому, что я ошиблась и никакой он не дракон, а сказочный принц, убивший дракона, чтобы спасти прекрасную принцессу?» Неожиданно для себя самой она спросила:

– Как тебя зовут?

Повисла напряженная пауза. Эшлин уже почти не верила, что он ответит. Вокруг его глаз и рта залегли хмурые складки, словно находиться возле нее было ему неприятно. Наконец он ответил:

– Мэддокс. Меня зовут Мэддокс.

Мэддокс… Имя скользило и перекатывалось по коридорам ее сознания, словно некий соблазнительный напев, обещающий невообразимое наслаждение. Она заставила себя улыбнуться в знак приветствия.

– А я – Эшлин Дэрроу.

Его взгляд опустился на ее губы. Несмотря на снегопад, на лбу у него блестели капли пота.

– Ты не должна была сюда приходить, Эшлин Дэрроу, – прорычал он, и ни в голосе, ни во взгляде у него больше не было ни намека на желание, которое ее одновременно влекло и пугало. Но, положив ладони на ее запястья, он с неожиданной мягкостью повел ими вверх, дойдя до основания шеи. Затем его пальцы осторожно переместились на горло, нащупали бешено колотящийся пульс.

Эшлин порывисто втянула ноздрями воздух и сглотнула. Пальцы Мэддокса проследили за движением слюны – жест непреднамеренный, но исполненный такой чувственности, что тело Эшлин обмякло. Однако мгновение спустя его хватка стала жестче, почти болезненной.

– Пожалуйста, – хрипло выдохнула девушка, и Мэддокс отпустил ее.

Эшлин моргнула в недоумении. Когда он отнял руку, она почувствовала себя… обездоленной, словно у нее отняли что-то очень ей дорогое.

– Осторожнее, – сказал он, на сей раз по-венгерски.

Она не поняла, кому именно следует быть осторожнее – ему или ей.

– Ты один из них? – мягко спросила она по-английски. Пусть он не знает, что она владеет обоими языками.

Его глаза осветило недоброе удивление, на скуле дернулась мышца.

– Что значит – один из них? – поинтересовался Мэддокс, снова перейдя на английский.

– Я… я… – Звуки отказывались складываться в нечто членораздельное.

Черты Мэддокса исказила яростная гримаса – ничего подобного Эшлин в жизни не видела. Каждая черточка его напряженного тела излучала необузданность и злобу. Девушка обхватила себя руками. «Нет, он точно не принц, – решила она. – Он – дракон, как я сначала и подумала».

Оставаясь на коленях, Мэддокс отклонился назад. Он сделал размеренный вдох, а затем медленно выдохнул, и перед его лицом повисло облачко пара. Его рука потянулась к ботинку и застыла у голенища, словно он не мог на что-то решиться. Наконец он сказал:

– Что ты делаешь в этом лесу, женщина? И не пытайся мне солгать – я пойму, и то, что произойдет потом, тебе не понравится.

Эшлин кое-как выдавила из себя:

– Я ищу людей, которые живут на вершине этого холма.