Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

Застонав, она куснула его за нижнюю губу. Он почувствовал охватившую ее дрожь.

– Еще, – выдохнула она.

Он снова качнул бедрами.

Она опять укусила его и вздрогнула.

Резким движением Люсьен через голову стянул с нее рубашку, и ее роскошные волосы заструились по голым плечам. На ней был бюстгальтер переливчатого льдисто-голубого оттенка, зачаровывающий его.

Слегка приподнятые груди манили. Прекрасные, такие прекрасные. Все же не они завладели его вниманием. Каждый дюйм кожи Аньи покрывали кинжалы: некоторые зацеплены за лямки бюстгальтера, другие приклеены. Чем, он понять не мог, но зрелище было ему по душе. Чрезвычайно.

Люсьену потребовалось некоторое время, чтобы разоружить Анью. Наконец последний клинок упал на пол.

Он заставил ее опустить ноги – она по-прежнему обнимала ими его за талию – и поставил на пол. Она протестующе вскрикнула, пошатнулась. Он поцеловал ее шею. Ее милое личико тут же осветилось удовольствием, и она приглашающим жестом обхватила ладонями свои груди. Люсьен упал на колени и взялся пальцами за пояс ее брюк.

Необходимо узнать, сочетаются ли ее трусики по цвету с бюстгальтером.

Секунду спустя ее обтягивающие брюки оказались спущенными к щиколоткам, и Люсьен увидел прицепленные к ногам кинжалы и метательные звездочки.

– Я знал, что ты вооружена, но не представлял, насколько.

Опершись о его плечо, Анья переступила через свои брюки, пока он разоружал ее.

– Нравится? – поинтересовалась она, едва он покончил с этим.

Ее трусики представляли собой тоненькую, едва заметную полоску из переливчатого синего материала и идеально довершали комплект. Он сглотнул.

– Нравится, – подтвердил он хриплым, прерывистым голосом.

– Твоя очередь, – нервно произнесла она.

Чтобы Анья нервничала? Люсьен медленно поднялся. Посмотрев на нее сверху вниз, он увидел гордую, прекрасную женщину, излучающую радость и привязанность. Все же она однажды заявила, что он не важен для нее. И он сказал ей то же самое, хотя не имел своих слов в виду и начинал подозревать, что и она говорила не всерьез.

Он знал, кого в этом винить – Кроноса, – и поклялся, что тот заплатит.

Не позволяя мрачным мыслям портить прекрасное мгновение, Люсьен затолкал их на задворки сознания и провел пальцем по изящному изгибу подбородка Аньи.

«Я позабочусь об этой женщине. Найду способ украсть Ключ от всего без вреда для нас обоих или же спрячу ее от Кроноса. Потом я целыми днями буду делать ее счастливой».

– Ты такая красивая, – сказал он вслух.

– Спасибо. Раздевайся же!

Боги, как же ему хотелось быть внутри ее – он должен быть внутри ее, скоро, сейчас, всегда, – но отказывался красть ее свободу, принуждая оставаться подле себя. Он отвел руку, прежде чем пальцы успели превратиться в когти. Изыскивая способы кражи Ключа от всего без побочных эффектов, ему также придется придумать, как снять с Аньи проклятие.

– Ну? – поторопила она.

Люсьен схватился за футболку, но не успел стянуть ее до конца, как руки Аньи оказались у него на груди, снимая его собственное оружие.

– Ты, похоже, превзошел меня по количеству кинжалов.

Она отбрасывала оружие на пол, и оно звякало друг о друга. Сняв последний нож, она прижала пальцы к его коже, лаская соски и татуировку.

Мышцы живота Люсьена напряглись, член стал подрагивать. Жар растекался по телу со скоростью, превосходящей быстроту его телепортаций. Ему были приятны прикосновения Аньи, так как заставляли почувствовать себя богом – всемогущим и непобедимым. Желанным.

– Ты такой сильный, – восхитилась она. – Мне нравится, что ты страдал и выжил. Но не делает ли это меня дрянной девчонкой?

Он взял ее лицо в ладони.

– Ничто не сможет сделать тебя дрянной.

– Даже это… – Она расстегнула ему брюки и спустила их вниз по ногам, отбрасывая кинжалы.

Когда Люсьен полностью обнажился, Анья уставилась на его бабочку-татуировку, провела пальцами по ее неровным краям. Кожа под ее пальцами приподнялась и потеплела.

– Живая? – восхищенно выдохнула она.

– До нынешнего момента я и сам не догадывался. Как тебе известно, именно в этом месте в меня проник демон, но прежде такого не случалось.

– Должно быть, я ему нравлюсь.

– Так и есть.

– Хороший мальчик, – прошептала она, целуя бабочку. И снова та подалась ей навстречу, распространяя покалывания в месте контакта.

Люсьен не знал, почему боги выбрали бабочек в качестве метки демона. Возможно, из-за так называемого «эффекта бабочки». Как напоминание, что единственный взмах ее крыльев – или в его случае, одно глупое решение – может целиком изменить реальность. Каким бы ни было объяснение, клеймо он свое всегда ненавидел. Почему оно не в форме оружия или рога демона? Чего-то, что заявляло бы во всеуслышание: «Я – Мужчина».