Игорь Федорцов - Дождь в полынной пустоши [СИ]

— Отличная штука! — и так и так крутил оружие унгриец, любуясь садовым инструментом. — Интересно, можно ли им вынуть глаз? Чего молчишь, Обюр? Тебя спрашиваю?

Лезвие блеснуло в пугающей близости от глазницы.

— Вы… не посмеете…, — надсадно простонал проигравший.

— Отчего не посмею? Ты же не думаешь взять и просто сдаться? А честь школы? А уроки? А предки, взирающие с высоты небес? А отцовская гордость? А приятели? Что им расскажешь?

— Я сдаюсь! Вы победили.

— Ну, уж нет! — целил Колин лишить ока неудачника. — Скажите что-нибудь обидное или плюньте. Раз вам жалко глаза, с удовольствием уполовиню ваш дурной язычок.

— Сдаюсь! — брыкался несостоявшийся моралист.

Унгриец отпустил раненого. Нанесенная рана серьезна. Жюдо поспешил оказать неудачнику помощь. По-хорошему следовало срочно шить.

— Вы учили неумеху, — прогуливался Колин по площадке, в ожидании готовности к схватке чулочника. — Советую взять пику. Иногда дистанция решает многое. Если не все! — и произвел издевательский выпад. Не дотянусь, мол!

Кноппа волновали две вещи и честь школы среди них не значилась. Чулочник ожидал когда преставится родитель, получать увеличенную ренту и когда сдохнет старший брат, наследовать титул и землю. Старшие в фамилии неудачно поучаствовали в последней войне, пострадали от тяжких ранений, но никак не могли осчастливить младшего уходом в лучший мир, оставив худший в наследство.

Вызов Кнопп принял. А как по-другому? Свидетели могли показать о его недостойном поведении. Кусака Хьюб не переваривал трусов.

— Вы слишком много лаете, — отвесил Кнопп нижнюю губу, обозначить высшую степень пренебрежения. — Наказать пса достаточно палки.

И чулочник взялся за вару. Столичные щеголи, из первых, повсюду таскали с собой трости. И ими же пытались фехтовать. Высшим шиком считалось отвечать ею на опасность. Конечно, дерево шедшее на изготовление вару не было обычным. Обычное сталь перерубит. Галийский кедр вымоченный в соли, приобретал твердость и вес железа, хотя выглядел легкомысленно и безобидно.

— Вот увидите, он повторит глупость первого, — предупредил Колин и швырнул фалькс.

Кнопп закрылся. Унгриец оказался для него слишком быстр. Уже в следующее мгновение, он перехватил запоздавший удар чулочника и выкрутил ему руку. Громко хрустнул вывернутый сустав, пронзительно визгнул Кнопп.

— Опля! — опрокинул Колин на песок незадачливого оппонента. Подняться не позволил, уперев конец трости в подбородок. — И вы утверждаете, я не прав! Первый серьезный бой и им конец!

Жюдо подобным ходом событий не удивился или приложил тому усилия, не удивиться. Вполне возможно, он и сам был не высокого мнения о своих подопечных. Но как часто бывает, серебро перевешивает голос разума, заставляет браться за дела безнадежные и провальные.

— Мэтр, если у вас закончились ученики, — Колин жестом предложил поединок.

Что оставалось? Справедливости ради, Жюдо приобрел свое умение в многих схватках, а не наработал повторением приемов из многочисленных наставлений и не прибегал к советам тех, кто по непонятным причинам выжил в хороших драках. Он до всего дошел собственной шкурой. Двадцать лет оттаскал бастард в статусе наемника. Смерть тысячу раз выцеливала его из общего строя атаки, во время осад крепостей, в отступлении, в бегстве — случалось и такое, и всякий раз промахивалась. Он заставлял её промахиваться. Он был одним из немногих счастливчиков, кто выжили на арене Итриума в Сузах. Полгода не позволял маститым бойцам проткнуть свою драгоценную плоть. Полгода, пока собирали выкуп. Несчастные двести штиверов. Во столько оценили его свободу и в пять тысяч, задержаться на три месяца, выходить в песочный круг, под восторженный рев толпы.

— Согдэл*! Согдэл! — приветствовали его поклонники и поклонницы.

Сейчас Жюдо хотел короткой схватки. Потому взял любимый им бастард. Привычно руке.

— Мне и это сойдет! — оставил Колин вару.

— Потом не говори что тебе не дали возможности выбора, — напомнил мэтр. Убивать противника он не собирался. Живой пример его мастерства лучше, чем дохлый юнец.

— А, ерунда, — расхаживал унгриец гоголем.

На браваду противника мэтр не повелся. В схватках с Обюром и Кноппом он ничего не упустил. Проклятый бездельник! Вот кого он охотно взял бы учить! И сам бы подучился у ублюдка.

Легкий рондель разогреть кисть и запястье.

— Собираетесь попробовать на мне удар Жарнака? — весел, но не беспечен Колин. По большому счету он устраивал представление для побитого противника. Вот чьи языки разнесут по столице подробности события сегодняшнего дня. И его слова тоже. — Или плумаду Прокруста? Не владеете? Удивительно! Вы же мэтр! Ну, тогда хоть легендарный круг Тибо, — нагло выпятил грудь унгриец.