Юлия Федотова - Чисто семейное дело

К убитому подошел Рагнар, сам не зная зачем, выдернул нож из раны. В тишине гадко хлюпнула кровь, тело судорожно дернулось.

— Любимейший друг детства, да? — горько усмехнулся рыцарь.

— А вы хорошо проверили? Может, он не совсем умер? — забеспокоился, засуетился Эдуард, приняв конвульсии трупа за признак жизни. — Вдруг можно что-то сделать? Как тогда со мной?

Они проверяли. И сделать ничего было нельзя. Слишком мало времени прошло, одержимый не успел измениться. Он умер человеком. Искореженные чужой злобой черты разгладились, лицо сделалось обиженно-удивленным, как у ребенка, у которого родная мать отобрала игрушку. Он вообще был похож на младенца, большого, пухлого и невинного. Такие не должны умирать. На это тошно было смотреть.

— Пойдемте отсюда, — предложил Хельги. — Не станем ждать утра.

— Идем! — подхватила Ильза истово. — Не могу спать рядом… с этим! — Кого она имела в виду?

Собирались быстро, почти молча. Покидали в мешки одеяла — вот и все сборы. Накрыли тело дерюжкой, погасли магический шар. Хельги обрушил свод землянки — вот и готова могила для Спуна, чтоб не пожрал никто. Свистнули торхов, принялись грузить пожитки.

Годрик молча протянул Аолену свой мешок — сам не умел управляться, привык, что ему помогают. Но эльф отшатнулся, даже руки за спину спрятал.

— Нет! — сказал резко, почти выкрикнул. — Отойди. Ты больше не с нами.

В растерянности юноша обернулся к другому своему опекуну, Рагнару.

— Верно. Ступай своей дорогой, — велел рыцарь и отвернулся.

Тут нервы принца не выдержали. Он плакал, он кричал, цеплял спутников за одежду, падал на колени — форменная истерика! Они не могут бросить его одного в лесу! Кто будет его кормить? Куда он пойдет?! Он не знает дороги домой, здесь проклятое место, а дальше — мороз, разбойники, голодная нежить! Он погибнет один, непременно погибнет! У него даже охранного амулета нет, потерял…

Его слушали равнодушно, только колдун снял что-то с шеи и швырнул на снег.

— На вот, не скули. От нежити убережет. С остальным справляйся сам — может, повезет. У каждого своя судьба.

И они ушли. А Годрик остался.

Скакали молча, всю ночь. Ни слова не проронили и торхи, видно, по привычке, а может, из деликатности, кто их знает? Только под самое утро Энка вдруг, без всяких предисловий спросила Хельги:

— Скажи, если бы дух вселился в твою Меридит, и она сделалась угрозой миру, и не было бы вообще никакой надежды обезвредить ее иным способом, ты смог бы поступить, как Годрик?

— Нет! — быстро откликнулся демон-убийца, он будто бы ждал этого вопроса. — Я убил бы себя, чтобы не видеть, как она губит Мир.

— Вот я и думаю, — непривычно медленно проговаривая слова, рассуждала вслух сильфида, — почему Силы Стихий выбрали в Стражи именно нас? Им, скорее, нужны такие, как Годрик, способные на любой шаг ради высшей цели. А нам не хватает решимости и фанатизма. В самом крайнем случае мы будем не Мир спасать, а друг друга. Разве не так?

На адресованный в пространство вопрос ответил Аолен:

— Ты права. Я тоже думал об этом. Зачем Судьба связала нас такими тесными узами, что мы уже не мыслим жизни друг без друга? Может быть, именно для того, чтобы нам было ради кого этот Мир спасать? Ведь мы в большинстве своем — тут он невольно покосился на Рагнара, — не благородные, бескорыстные герои, готовые на подвиг во имя всех живущих. Но и не настолько меркантильны, чтобы рисковать жизнью только ради золота. Нам нужен дополнительный стимул. Они нам его дали. По большому счету мы все время именно друг друга и спасаем. А Мир — так, заодно…

Ничем не примечательным вышел обратный путь. Знакомая дорога по скучным землям, даже в зимнюю пору лишенным всякой живописности. Привычные атаки убийц-одиночек («привет от братца Улафа», — называл их Хельги) надоели хуже клопов. Все надоело!

Правда, на подъезде к Конвеллу заметное оживление в их безрадостное существование внесла Ильза. Неожиданно для всех (возможно, и для себя тоже), без всякого повода и предисловия девушка объявила, что намерена в самое ближайшее время выйти замуж за Эдуарда.

— Что вдруг?! — удивилась Энка. — Ведь ты любишь Хельги!

— Люблю, — согласилась та. — Но он меня в жены не возьмет, сама знаешь. А Эдуард — его ученик, он как раз мне подходит.

— И где тут связь? — еще больше удивилась сильфида. Ей казалось, что она весьма искушена в делах сердечных, но мотивы Ильзы были ей абсолютно не понятны.