Михаил Кликин - Малыш и Буйвол

— А людей сколько?

— Сколько скотины, столько и людей.

— Жарко! — выдохнул Буйвол, из-под руки глянув на белое солнце.

— Мы привыкли…

Буйвол хромал. Малыш с тревогой поглядывал на друга.

— Ты в порядке? — не выдержав, вновь спросил он. Буйвол промолчал. Потом вдруг улыбнулся широко и ответил:

— Я привык.

За день они дважды делали короткие привалы.

Первый раз отдохнули в тени безлистной акации на берегу безводного ручья. Грязь на пересохшем дне растрескалась, расслоилась тонкими пластинками. Когда уже собрались уходить, Малыш без всякой цели перебежал на другой берег и вернулся — листики высохшей грязи хрустели под ногами, словно льдинки ломались.

Второй раз отдыхали под открытым небом. Покрасневшее солнце уже опускалось к горам, было не так жарко. Воды оставалось совсем немного, потому решили идти ночью. Малыш и Буйвол дремали, Шалрою не спалось — тревожные мысли не давали. Когда стемнело, пастух разбудил наемников, и они тронулись дальше.

Шли всю ночь. Утром, ненадолго остановившись, допили воду.

— Теперь совсем рядом, — сказал Шалрой, и сердце его заколотилось сильней. — Совсем рядом… — негромко повторил он.

Выгоревшая степь выглядела точно так же, что и час назад, день назад. Непонятно было, как ориентируется здесь пастух, но Малыш и Буйвол уточнять не стали. Родные места знаешь сердцем.

Из-за гор поднималось алое солнце, опухшее, неровное, словно бы помятое. Воздух был неподвижен. В сухой траве неуверенно стрекотали цикады, затихая, когда рядом проходили люди.

— Благодать, — сказал Малыш.

Буйвол выразительно хмыкнул и почесал переносицу. Воды не было. А поднимающееся солнце снова наливалось жаром.

Деревню было видно издалека — небольшие дома с низкими покатыми крышами, лабиринты изгородей на огородах, несколько высоких деревьев с побуревшими редкими кронами. Шалрой не отрываясь смотрел вперед, он надеялся разглядеть там хоть какое-то движение, какой-нибудь признак, что деревня жива. Пока он ничего не видел. И невольно ускорял шаг.

— Погоди, — окрикнул пастуха прихрамывающий Буйвол. — Не гони.

Шалрой остановился, обернулся.

— Я не был дома почти две декады, — голос его чуть дрожал. — Может, там… Может, там уже никого нет?

— Если там никого нет, тогда тем более незачем спешить, — заметил Буйвол.

— Будем осмотрительны, — сказал Малыш.

— Да, — Шалрой кивнул. — Хорошо. Я понимаю.

Дальше они шли не торопясь. Плечом к плечу. Молча. Вглядываясь в далекую деревню.

Малыш больше не улыбался. Лицо его закаменело. Глаза превратились в узкие щелочки.

— Видишь что-нибудь? — спросил Буйвол.

— Куры, — ответил лучник.

До первых огородов было никак не меньше двух километров. Полчаса ходу.

— Человек… — негромко сказал Малыш и, помолчав какое-то время, уточнил: — Женщина.

Через десять минут Буйвол подтвердил:

— Вижу.

— Это Риша, — неуверенно сказал Шалрой. — Кажется, это она.

Малыш остановился.

— Что? — насторожился Буйвол.

— Не знаю… Собак не видно… У вас же есть собаки?

— Да, — ответил Шалрой. — Как же без них.

— Собак не вижу. И не слышу… Подождем…

— Подождем, — согласился Буйвол.

Шалрой спорить не стал. Он вдруг вспомнил чужака — вора и убийцу, — его кривую ухмылку, прищур глаз. И его слова: “…потом я начну искать тебя, меченый…”

Они стояли долго. Солнце пекло им головы, жарило плечи, но они не замечали этого. Им хотелось есть и пить, но они об этом забыли. Они пристально следили за деревней.

Какая-то женщина вышла из крайнего дома, направилась на дальнюю сторону селения, скрылась из вида. Поднимая пыль, распугивая кур, в сторону огородов пробежали два мальчика. Открылось окно, кто-то выглянул на улицу. В тени дерева уселся старик…

— Вроде бы все спокойно, — наконец сказал Малыш. — Только вот собак не видать.

— Ну так что? — спросил Буйвол. — Идем?

— Пошли.

Никто не вышел их встречать. Напротив, люди, которые были на улице, завидя приближающихся чужаков, попрятались в домах. Только старик, что сидел, прислонившись к стволу сохнущего тополя, не двинулся с места.

— Неужели это ты, Шалрой? — проскрежетал он, когда его еще никто не мог слышать. — А мы-то думали, что больше никогда тебя не увидим…

Путники шли мимо домов по пыльной дороге, которую следовало назвать тропой. Малыш озирался. Буйвол смотрел прямо. Шалрой хмурился. Он чувствовал, что что-то изменилось. Собак действительно не было. Что это должно означать? Неужели?..