Стюарт Хилл - Клич Айсмарка

— А есть сомнения?

— В нашем деле никогда нельзя знать наверняка.

— Ты боишься худшего?

Он снова улыбнулся.

— Нет.

В спокойствии этого юноши было нечто заразительное, и у Фиррины немного отлегло от сердца. Она даже осмелилась спросить Оскана о других умениях, которые передала ему мать.

— Ты умеешь колдовать?

Он так долго собирался с ответом, что девочка испугалась, что обидела его своим вопросом.

— Не знаю, что ты называешь колдовством. Я могу предсказывать погоду, но ведь каждый пастух это умеет. Я распознаю следы зверей, как и каждый, кто живет в лесу…

— Ты можешь предвидеть будущее?

Оскан пожал плечами.

— Ты говоришь о пророческом даре? Иногда я вижу, что будет… Но это лишь расплывчатые обрывки. Всегда остается тайна, то, что нам знать не дано.

Фиррина кивнула. Ее подозрения подтвердились.

— А ты можешь вызвать молнию?

Оскан долго молчал, пораженный ее прямотой.

— Никогда не пробовал. Глупая затея. Так и сгореть недолго.

— Ой, об этом я как-то не подумала…

Фиррина уже совсем расслабилась, но тут ее противоречивая натура решила взяться за свое, и принцессе вдруг снова стало жарко и неловко. Еще немного — и она все-таки опозорится. Девочка встала и направилась к выходу. Положение принцессы имеет и свои преимущества: можно пренебречь обычным ритуалом прощания.

— Как долго у тебя пробудет мой человек?

— Еще три-четыре дня, — ответил Оскан. — Ваше высочество, — добавил он, почтительно наклонив голову, поскольку заметил, что Фиррина опять нацепила маску высокомерия.

Принцесса размашистым шагом подошла к выходу из пещеры и царственно кивнула солдатам. Ей тотчас подвели коня.

— Тогда я вернусь через четыре дня.

Оскан кивнул в ответ.

— К тому времени он сможет ехать верхом.

Фиррина ловко запрыгнула в седло и, удостоверившись, что маска заносчивой принцессы не даст трещины, набралась храбрости протянуть руку. Оскан уставился на нее, явно не понимая, чего от него хотят, и у Фиррины упало сердце. Неужели придется объяснять ему, что руку следует поцеловать? Тогда уж точно положение будет глупее не придумаешь… Но тут Оскан все-таки сообразил, что к чему, взял кончики принцессиных пальцев и прижался губами к тыльной стороне ее ладони, причем надолго — гораздо более надолго, чем требовалось по этикету.

— Через четыре дня, Оскан Ведьмин Сын.

— Через четыре дня, моя госпожа. Буду ждать с нетерпением.

Она тронула коня, всадники направились вслед за ней прочь от пещеры. Фиррина ехала во главе отряда, и ей очень хотелось снять свой щит с седла и заслониться им.

Фиррина сидела в своей комнате и смотрела в окно, на дворцовый сад. Вообще-то, ей полагалось сейчас делать домашнее задание по географии, но она никак не могла сосредоточиться, места себе не находила, ее прямо-таки распирало от какого-то необъяснимого волнения. Близился Йоль [1] У древних германцев и кельтов Йоль — праздник зимнего солнцестояния, которое выпадает примерно на 20–22 декабря, самый короткий день в году. Торжество продолжается двенадцать дней. ( Здесь и далее примеч. перев. ) . Слуги принесли в главную залу ветви падуба, плюща и священной омелы, украсили ими потолочные балки и стропила, и теперь зала напоминала огромный лес посреди замка. Терпкие ароматы вечнозеленой листвы проникали повсюду. Дружинники протащили через весь город и бережно уложили во дворе замка самое большое бревно, какое смогли найти, — дожидаться торжественного шествия к главному очагу, которое состоится в канун Йоля [2] Древняя традиция — сожжение бревна на праздновании Йоля. Для этого специально подбирают достаточно большое дерево, чтобы оно горело хотя бы двенадцать часов, но обычно оно горит все двенадцать йольских дней. Пепел от йольского бревна должен оставаться в доме весь год, чтобы защищать от молний и приносить удачу. . Повсюду царил радостный дух предвкушения праздника, казалось, все затаили дыхание и ждут торжества. Свечи горели ярче, музыка звучала мелодичнее, и даже самые обычные дела погрузились в праздничное ожидание.

Но Фиррина радовалась вдвойне: на Йоль выпадал день ее рождения. Ей исполнится четырнадцать, а для девочек это совершеннолетие. Конечно, никто и так не сомневался в ее правах на трон, но в этот день отец торжественно представит ее дружинникам как наследницу престола и они принесут присягу своей принцессе. Кроме того, в четырнадцать лет уже можно выходить замуж, и в прошлом многих принцесс заставляли брать себе мужа не по воле сердца, а чтобы заручиться поддержкой союзника или приблизить к королю какого-нибудь вассала. И принцессам приходилось соглашаться. Однако король Редрот не деспот, да и времена изменились. Никого не интересовал союз с маленьким заледенелым королевством на далеком севере. На протяжении не одного столетия судьба Айсмарка зависела только от доблести его воинов и хитроумия правителей. А в лице Редрота страна обрела удачное сочетание лисьего коварства и силы дикого кабана.