Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии

Пришлось придумать способ разрядить обстановку. Именно поэтому я так ухватился за их котят.

– Какие очаровательные представители семейства кошачьих, – сказал я вместо приветствия. – Андрей принес?

– Они – наш живой уголок, – мягким, почти воркующим голосочком ответила мне их староста Ириль, но эта показная легкость нисколько меня не обманула.

Как мне показалось, даже в кабинете Лучистого при том неприятном инциденте с поцелуем она не была так напряжена, как сейчас. Что же у них тут произошло на самом деле? Не думаю, что Лукерель стал бы так себя со мной вести, если бы причинил прямой вред одному из моих сотрудников. Похоже, пора было принимать решительные меры.

– Ира – он ведь так тебя называет? – скажи прямо, что тут произошло и где Андрей?

– Лучше я, – неожиданно вмешалась Илюизмена.

Внимательно всмотревшись в её лицо, я понял, что темная куда лучше владеет своей мимикой, чем её светлая одноклассница, но мое присутствие в их классной комнате ей тоже не по душе. Того и глядишь, они все дружно кинутся на меня, свяжут по рукам и ногам и зашвырнут в самый дальний угол, чтобы под ногами не мешался и не вынюхивал почем зря. Да, не так я себе представлял свои отношения с представителями подрастающего поколения моих студентов. Ладно. Остается и дальше ступать по лугу взрыв-травы, с отчаянной надеждой не подорваться при одном лишь неверном шаге. Поэтому я прямо спросил у темной:

– Что с Андреем?

– Он с Иром у себя.

Не стану скрывать, в моем возрасте такая бурная реакция выглядит немного нелогичной, но я всегда чувствовал себя молодым душой, поэтому, когда от этой простой фразы похолодело все внутри, удивляться было уже нечему.

– Ир – это у нас Ирирган?

– Да.

– И давно он с вами?

– Давно. Разве вам не докладывали, что он стал открыто появляться на территории университета?

– Осмелюсь предположить, – проигнорировав её вопрос про доклады гипотетических соглядатаев, уточнил я, – что до недавнего времени он делал это закрыто.

– Он не покидал университета. Разве что ненадолго, еще летом.

– Иля! – воскликнул Томас Рутберг, хулиган и повеса, вечная головная боль своего знаменитого отца.

Но темная так посмотрела в его сторону, что парень, как ни странно, осекся.

– Я тоже считаю, что нужно попытаться заполучить столь влиятельного союзника, – поддержала Илюизмену Ириль, имея в виду меня, и после этого я с чистой совестью сел за преподавательский стол.

Откинулся на спинку стула и еще раз обвел их всех взглядом. Снова остановился на старосте класса и темной Владычице и выжидающе на них посмотрел.

– Я слушаю?

– Андрею стало плохо от нервного перенапряжения, – сухо проинформировала меня Вик-Холь.

В тот момент стало плохо уже мне. Это снова моя вина. Я совсем не подумал о том, что Андрей может перенапрячься. А ведь эта мысль должна была первой прийти мне в голову. Но сейчас уже поздно сокрушаться.

– Что Ир?

– С ним. Я дала ему пару советов и сказала, чтобы он его в кровать уложил и не выпускал оттуда хотя бы до вечера.

– Мы сами его отвели, он еще брыкаться пробовал, – хмыкнув в сторону, объявил Рутберг, но его взгляд, как ни странно, выражал неподдельное беспокойство.

Да, похоже, пора мне браться за голову. А лучше возвратить своего секретаря, без которого, как оказалось, я совсем без рук и, судя по некоторым признакам, без мозгов. Как я мог так опростоволоситься и не предугадать подобное развитие событий?

– Насколько все плохо? – прямо спросил я у Или. Смешно: её, и правда, удобно так называть.

– Вы действительно беспокоитесь об Андрее? – вмешалась Ириль. И все-таки, как бы Лучистому не хотелось быть правым во всем, насчет этой девочки он ошибся. Если Ир каким-то образом и прятался среди студентов, то точно не в образе Рассветной.

– Да, действительно. Я знаю, что подобные вещи, учитывая то, что было с ним в прошлом, могут быть весьма опасны для его нервной системы.

– В прошлом? – слева от меня подал голос Машмул, низкорослый темный, задиристый и откровенно нахальный. По крайней мере, когда-то он казался именно таким. Сейчас его голос дрогнул. А рядом с ним сидел светлый – Алиэль Душистый, и прожигал меня не менее взволнованным взглядом.

– Я не стану разглашать конфиденциальную информацию, вы же понимаете…

– Сами спросим! – прогудел Пауль Виттебранд, и посмотрел на меня коровьими глазами подлинного рыцаря без страха и упрека. Сколько единодушия – просто удивительно. Но сейчас мне некогда об этом размышлять.