Дарья Быкова - Маша и любовь

Вот так вот живёшь себе, живёшь… во что-то веришь, чего-то боишься, к чему-то стремишься… И кажется тебе, что ты про себя уже всё-то знаешь, и поручиться сам за себя можешь: дескать, я – никогда. Я никогда этого не сделаю, не буду в этом участвовать, разве что под пытками или с дулом пистолета у виска.

А потом, р-раз! И жизнь повернулась к тебе другим боком, и ты стоишь истуканом, каким-то чудом удерживая оружие в опустившейся руке – и зачем мне его только вообще дали? – и смотришь, смотришь, как какой-то инопланетянин расстреливает твоих соотечественников. Людей. И плевать, что инопланетянин этот тебе как-то по-особенному дорог, а людей ты видишь первый раз, надо было ведь что-то сделать! Выстрелить в него. Ну, или самой застрелиться…теперь.

Вообще, такой поворот ничего не предвещало. Мы планомерно претворяли новый план киару в жизнь, вместе прогулялись на какой-то заброшенный космодром, где Айрдан как-то выцепил нужную ему информацию из компьютера, подключённого к общей сети. Шаттл вернули. С рруггом договорились о плане штурма… И всё это время я чувствовала себя какой-то неприлично счастливой, несмотря на отчаянное желание содрать маскировку, вопреки неопределённости и рискам, и всё это просто потому, что Айрдан-ниа-Ши был рядом. И хотел меня поцеловать. Мне кажется, что я ловила это желание в его не очень понятных, задумчивых взглядах. И от этого хотелось петь и рисовать. Хотя и танцевать тоже можно.

И вот. В мою жизнь пришло оно, и пришло совершенно непрошено. Знание, от которого невозможно закрыться и отмахнуться, не знаю, может, кто и справился бы, но мои психологические защиты пасуют перед таким, и я вряд ли смогу просто взять и забыть, выкинуть из головы, что нхассы – это люди. И я ничего не сделала, чтобы помешать той бойне, которую устроили мои спутники… хотя, может, они всё-таки стреляли из парализаторов? Получается, мы им поэтому и нужны были, потому что биологически такие же, как их враг?..

– Мария? – позвал киару, и я открыла глаза… и наставила оружие на него. Заставить себя посмотреть вниз я не могла – и так хорошо помню, как они падали. Растерянные – ибо корабль перестал им вдруг подчиняться и, самовольно проложив какой-то маршрут, отправился в полёт, а откуда ни возьмись появившиеся рругги открыли огонь.

– Киару Айрдан-ниа-Ши, – дрожащим, но уверенным голосом произнесла я. Но дальше всё испортила, сорвавшись на слегка истеричное, – какого чёрта?!

– Мария, опустите оружие, – мягко сказал киару, жестом отправляя рругга осмотреть остальной корабль. – Ещё трое.

– Нет, – сказала я и попятилась так, что упёрлась спиной в стену, в общем-то, даже почти удачно – всего пара метров до двери. – Сначала Вы мне всё объясните.

– Хорошо, – пожал плечами инопланетянин. – Не опускайте.

И пока я растерянно думала, а что же мне делать дальше, смогу ли я и правда в него выстрелить, или мне не позориться, тем более, что первая волна угрозы не подействовала, киару оказался рядом и даже не вырвал, а как-то мягко забрал у меня парализатор. И отступил.

А я бросилась-таки прочь, хотя куда можно деться с корабля, который уже в полёте?

Айрдан нашёл меня почти через полчаса, в медотсеке, вернее, в той его части, которую я для себя окрестила лабораторией. И хотелось бы мне сказать, что я там уже вовсю изучала свой злосчастный вирус или что-то ещё, но нет, я ещё лишь только гадала, что это за оборудование и как им пользоваться. Переводчик мне в этом помочь никак не мог – он переводил только звуки, надписи же оставались для меня совершенно непонятными.

За это время я успела уже много чего передумать, например, что я теперь знаю одну из тайн киару – они как-то нереально хорошо ладят с техникой, причём с любой, не на уровне конечного пользователя, а где-то глубже. И масштабней. И это одинаково восхитительно и ужасно, потому что никакие пароли им не важны – они просто убедят систему, что был назван уже тот самый пароль и пойдут дальше. Взять хотя бы Айрдана – он моментально и с одинаковой лёгкостью переподчинил себе как автолёт нашего рругга, так и корабль нхассов… при воспоминании о последних у меня начинали дрожать губы. Но я решила, твёрдо решила, что скандалить нельзя. Даже если всё и в самом деле обстоит так ужасно, как сказали мне мои глаза – а в это мне до сих пор никак до конца не поверить, то истерикой всё равно ничего не добьёшься…

– Мария, – сказал объект моих размышлений и метаний, появляясь в дверях. И, кажется, собирался добавить что-то ещё, но я так заметно вздрогнула, что он замолчал. И был, кстати, уже без маскировки.