Дарья Быкова: Маша и любовь

– Вам надо перестать так много о нём думать, – сказала Елена Александровна, глядя на меня своими большими, идеально накрашенными глазами. – Займитесь собой, своей жизнью. Перестаньте зацикливаться на вашем общем гипотетическом будущем!

Ха, – подумала я, гадая, это у неё свои такие замечательные ресницы, или она их нарастила, – а кто тогда будет заботиться о нашем общем будущем, если не я? И как оно тогда наступит, если о нём никто не позаботится? Даже как-то жалко отданных денег стало, но что уж теперь… Интересно, сама-то Елена Александровна замужем? Или всё ждёт, пока как-то само образуется? Но спрашивать не стала. Я – вежливая девочка. Стараюсь, по крайней мере. А вообще, это прекрасная тактика: не можешь дать клиенту то, чего он хочет, убеди его, что ему это вовсе и не нужно. И всё это за его деньги, ну круто же, да? Мысль, что Елена Александровна, возможно, не так уже и не права, я затолкала в самый тёмный угол. В конце концов, сдаться и отступить я всегда успею!

В общем, немного повздыхав на предмет встречи с их инопланетным психологом, и не ожидая от этого рандеву ничего хорошего, я всё-таки щёлкнула на «записаться» и выбрала единственное оставшееся время – завтра и в жуткую рань. Ничего удивительного, что не заняли.

И ничего удивительного, что я ужасно опаздывала. На общение отводилось всего тридцать минут, и двадцать пять уже прошли, когда я вбежала на этаж. Это очень-очень плохо, – крутилось у меня в голове, периодически, правда, сменяясь робкой надеждой – а вдруг это к лучшему всё, и сократившееся время общения не позволит мне особо облажаться. С другой стороны, опоздание – явно не лучшая рекомендация… Сказать, что троллейбус сломался? Лифт? Машина не завелась? Я переводила через дорогу партию старушек?

В кабинет я влетела, практически оттолкнув уже заходившего было следующего кандидата, – ишь, торопыга! – и, задыхаясь от быстрого бега, вцепилась в ручку двери, плотно её прикрывая, чтобы не выставили. – Пять… минут… ещё! Пожалуйста!

По закону подлости – да, есть такой закон, и прекрасно действует, по крайней мере, в отношении меня! – психологом оказался тот самый синеглазый. Впрочем, определила я это больше по голосу – честно признаться, не могла я толком смотреть на них, чужих. По телевизору нормально, а лично – никак. Мне было неловко, стыдно за свою неприязнь и казалось, что они обязательно её прочитают, стоит только встретиться глазами… Хотя этот, конечно, и так в курсе. И поэтому решил не идти мне навстречу.

– Мария Романова? – как-то удивлённо произнёс он, направляясь к нам с дверью – я нуждалась в поддержке, а дверь мне её любезно оказывала. – Прошу прощения, но у меня встреча и…

– Пожалуйста! – взмолилась я и сделала неслыханное и крайне для самой себя неожиданное – вцепилась ему в руку. Неосознанно, чисто инстинктивно, чтобы остановить от открывания двери или фатальных для меня слов. И теперь мучительно соображала – что делать-то? Отпустить? Решит, что снова брезгую, и тут уже ничего не поможет. Держать дальше? А вдруг расценит как нападение? Он замер и молчал, и пришлось-таки поднять взгляд. Мамочки! Так близко я никого из них точно никогда не видела. Хорошо ещё, он на меня не смотрит… ну, точнее, смотрит на мою руку, а не в глаза. Как смотрит – не понять. Удивлённо? Сердито? Ждёт, что я сама догадаюсь руку убрать? А я – нет, не догадаюсь. Он-то совсем невысокий, оказывается, всего на полголовы выше меня, а я тоже не сильно большая, и не сказать, что накачанный, хотя так в одежде и не понять… и с чего я вообще думаю об этом? А черты лица не то чтобы совсем уж чуждые, но всё равно, какое-то всё другое. Более грубые и чёткие линии, и краски более яркие. Такой синевы в человеческих глазах не увидишь, как и серебряных волос. Может быть, просто считать его персонажем из какого-нибудь мультфильма? К мультяшкам я вроде неприязни не испытываю… пока.

– Пожалуйста! – повторила умоляюще, вздрогнув, когда он взглянул на меня.

Медленно и неохотно кивнул, всё так же стоя у двери:

– Пять минут. Говорите. И нет необходимости меня держать, Мария Романова, я уже понял, что Вы работаете над своей фобией, и почти делаете успехи.

Я моментально его отпустила, разозлилась и, кажется, даже покраснела. По крайней мере, щёки стали вдруг горячими, и даже уши, кажется, тоже нагрелись. Всё-таки наши, человеческие, психологи куда любезнее и тактичнее.

– Мне двадцать один год, не замужем, красный диплом, специализация: микробиология, – оттарабанила я и выжидательно на него уставилась. А что ещё сказать-то? Отношения с родителями хорошие. Любовь – несчастная. Так что ли?