Людмила Ардова - Путь интриг

Теперь предстояло подумать. Я не отдам его Кафирии. Ни за что. Еще не вполне понимая, как мне следует поступить, я решил продолжать свой путь, что-то вело меня в сторону Сенбакидо.

Неудивительно! Потому что на этой дороге я встретил человека, вернувшего меня к жизни. Баронет Дишар, мой добрый друг и архивариус возвращался в Мэриэг из небольшого путешествия за древними свитками.

— Очень рад видеть вас, граф Улон, — сказал Дишар.

— Вы издеваетесь, верно? Разве вы не слышали о скверной истории, в которую я попал?

И едва сдерживая горечь, я пересилил себя и рассказал Дишару обо всем, что произошло со мной.

— Так что, как видите, я больше не претендую на гордый титул графа. Обращайтесь теперь ко мне как к обычному сэллу.

Слушая мой рассказ, Дишар менялся в лице, его глаза округлялись от удивления.

— Всегда рад видеть, вас барон Жарра, — важно сказал он.

— Шутите!

— Отнюдь. Я удивлен только почему герольдмейстеры Ларотумского короля, так плохо знают древние уложения о рыцарстве. Вас не могли лишить дворянства в Ларотум, вы — подданный другой страны. Вас мог лишить дворянства только король Гартулы, даже не взирая на то, что это страна находится теперь в подчиненном положении. Только король! Это же нонсенс! Я вне себя!

— Вы уверены в том, что говорите? — спросил я, едва сдерживая волнение.

— Разумеется! Но в нынешнее время все с ног поставили на голову. Вас, в худшем случае, могли изгнать из Ларотумского королевства, отобрать земли в этой стране, и титулы, дарованные поданными Тамелия. Но лишить дворянского звания вас просто невозможно.

— А ведь вы правы, демон меня разрази!

Мало сказать, что эти слова вернули меня к жизни! Они вдохнули в меня все утраченные мной силы, боевой дух!

Мы попрощались с наилучшими пожеланиями друг другу, и я продолжил свой путь.

В дороге мысли мои упорядочились, и я понял, что должен делать. Тамелий лишил меня титулов и земель в своем государстве, но и он и я как-то забыли об одной немаловажной вещи — я был гартулийцем! И в Гартуле получил дворянское звание. Я перестал быть графом Улоном, баронетом Орджангом, но я все еще оставался Льеном Жарой, гартулийским дворянином, и теперь уже, после смерти отца, с титулом барона. Я все еще мог служить, как благородный человек. Я имел право держать в руке меч! Странно, но я так привык к этой стране, что стал ощущать себя ларотумцем больше, чем тем, кем на самом деле был, и забыл очевидное. Но кроме всего, я был однажды признан рыцарем ордена Факела, и в Фергении мои услуги могли пригодиться. Но, помня о том что, там творится, я решил, что мне следует сначала объясниться герцогом Орандром. Уж если он укажет мне на дверь, то тогда я направлюсь на родину или в Фергению. У меня все еще был выбор. Я немного воспянул и ругал себя за то, что позволил чувствам лишить себя здравого смысла и холодного ума.

Следующий город, что встретился мне на пути, был Литоро.

Я очень хотел спать — ночка-то выдалась беспокойная. И я поступил именно таким образом. Отоспавшись, как следует, я спутился в трактир и заказал обед. Едва моя трапеза подошла к концу, как трактирщик сообщил, что меня хочет видеть мой друг, барон Товуд. Он ждет меня в своей комнате и просит подняться к нему. Я велел сказать, что отказываюсь от этой встречи и передать мою благодарность барону на словах. Он через минуту спустился ко мне и стал уговаривать меня лично.

Барон Товуд! Поначалу я продолжал отказываться от встречи с ним. Но он был так добр, так настойчив. И в его словах не было насмешки, не было и ложной жалости. Он общался со мной, как прежде, без тени неискренности и фальши. Почему бы нет?

Я согласился.

Мы поднялись наверх. В комнате барона был сервирован стол, и стояли разные яства. Я решительно не понимал, зачем барон хочет видеть меня. Я — теперь не самое подходящее общество для него. Но он своей непринужденностью рассеял все мои сомнения. И я сел в удобное кресло, на время, забыв про все невзгоды.

Что может быть лучше, чем бокал вина из рук друга?

Я отпил немного, но сразу не проглатывал, а, чуть задержав глоток на языке, ощутил крепкий выдержанный напиток с запахом перца и пряностей, родом из солнечной Анатолии. Потом осушил весь бокал. Приятное тепло побежало по жилам. Все мои горести отступили на миг перед лицом дружбы и под влиянием доброго вина. Некое блаженное состояние отрешенности, в которое я стал погружаться, напоминало счастливый сон. Запах знакомых духов проник в комнату. Темные пряди щекотали мое лицо, а по телу блуждала ласковая рука и осторожно проникала в мой карман.