Ника Созонова - Nevermore, или Мета-драматургия

— Что я слышу? — Он язвительно вздернул брови. — Достойно ли правоверному левопутеисту иметь в своем лексиконе такие слова, как 'жалость'? Тебе не кажется, что ты приблизилась на опасное критическое расстояние к столь нелюбимой тобою мещанской толпе?

Подыгрывая ему, я патетически возвысила голос:

— Не кажется! Поскольку Даксан наш, он полноправный член братства прогрессивных сатанистов, разве ты забыл? Грешно издеваться над собратьями.

— Ничуть, — он сосредоточился на кнопках мобильника. — Истинный сатанист ни с кем не дружит, он может лишь вступать во временные союзы. Он никому и ничем не обязан. Не думал, что придется учить тебя азбучным истинам, сестричка. И вообще, у меня возникло смутное подозрение, что ты лишь на словах сатанистка. На деле же — преступно мягкосердечна, хоть и пытаешься скрыть эту позорную слабость.

— Ничего подобного! — с возмущением запротестовала я. — Это лишь видимость.

— В таком случае, о чем мы сейчас ломаем копья?.. Ты чересчур зажата, Астарта. Ты боишься сама себя — своих широт и своих глубин.

— Ну, да, — согласилась я. — Я и не спорю. Знаешь, порой мне очень хочется на несколько дней или даже часов стать мужчиной. Тогда бы я нажралась в дым в какой-нибудь забегаловке и сняла все зажимы. Устроила бы драку с ломанием мебели и битьем стекол в окнах машин… начистила пару харей у ларечных хачей… нахамила ментам… Оторвалась бы по полной.

— Извини, Астарта, но в мужском теле ты была бы вторым Даксаном. Впрочем, если без шуток, наш демонический друг и у меня вызывает что-то вроде сочувствия. Он, видишь ли, еще маленький. Даксан старше меня на три года, но запоздал в развитии. Он романтик. Он верит, что если быть сильным, злым и напористым, то можно переломить хребет этой сцуке-судьбе, сломать ее игру и навязать свои правила. Мне его искренне жаль: он такой трогательный в своей детской вере, в своих пылких порывах. Года через два-три он крепко обломается, и… выйдет еще один Йорик.

— Наверное, я тоже романтик. Потому что тоже хочу быть сильной, переломить хребет суке-судьбе и навязать ей свои правила.

— Значит, и ты оболмаешься, дай срок, — равнодушно ответствовал он.

— Если обломаюсь — сразу убью себя. Жить 'обломанной' не стану ни минуты.

Бэт не ответил, казалось, потеряв интерес к этой теме. Зато, спустя пару минут манипуляций с мобильником, торжественно продекламировал:

— Итак, имеем следующее: 'Горжусь тобой! Жду с трепетом. Третья по счету могила, слева от входа'. По-моему, мило и лаконично. Кстати, твоему Даксану не придется тратиться на цветы — позаимствует с любой свежей могилки. Все-таки экономия.

Представив Даксана, сжимающего в руке пучок вялых лилий с надломленными стеблями, среди надгробий, в ужасе и трепетном ожидании плотских наслаждений, я расхохоталась.

Бэт зашелся мне в унисон, довольный своим остроумием и моей реакцией.

— Послушай, но он же меня возненавидит после всего этого! — Сия резонная мысль выключила мой смех. — На всю оставшуюся жизнь. Он Скорпион по знаку, а они злопамятны и мстительны. Мне это надо?

— Не бойся, дочь преисподней! — Он успокоительно постучал по моему плечу. — Во-первых, он туда не пойдет, скорее всего. Он мальчик острожный. А если все-таки придет и предъявит тебе завтра претензии, я уж найду, что ответить. Главное, выключи мобильник ближе к полуночи: скажешь потом, что села зарядка…

После первого визита Бэт стал заходить ко мне чуть ли не через день. Иногда с Даксаном — в такие вечера мы увлеченно творили наш сайт 'У Бафомета', но чаще один. На третий вечер я дала ему запасные ключи, чему он обрадовался как ребенок.

И я радовалась, если, бредя с ненавистной работы, замечала в своем окне отблеск горящего монитора или, вступив в подъезд, слышала доносящуюся из-под двери знакомую музыку. Глупо улыбалась, трепетала, как наивная самочка, словно меня ждало нечто сладкое и романтическое. А ждал меня хронический недосып, тяжелое пробуждение после мини-сна и необходимость гнать себя на службу пинками и поддерживать работоспособность лошадиными дозами кофе. И ноль романтики — никогда больше меня не увлекали в постель, и спать Бэт укладывался отдельно, на старой жесткой тахте. (Не знаю точно, в чем причина: то ли ему не приглянулось мое недостаточное знание Кама-сутры, то ли он был слишком влюблен — не в меня, разумеется.)

Да, я радовалась его присутствию в моем доме, хотя большую часть времени он проводил в сети, болтая по 'аське' с Айви или грузя изощренно-темными сентенциями форум. А обо мне вспоминал, когда глаза начинали слезиться от монитора, или хотелось есть, или тянуло к расслабленной, ни к чему не обязывающей болтовне под грохот любимой 'Агаты Кристи' или Ника Кейва.