Юлия Фирсанова - Начало

— Еще не знаю, — пожала я плечами, — как карта ляжет. А что так любопытствуешь или интерес есть?

— Давно не забредали, а в магах всегда нужда сыщется, — подтвердил возчик, — если б подмогла чуток, мы б по совести отблагодарили, как заведено!

— Договоримся, — думая о сапогах или каких-нибудь ботинках охотно согласилась я как раз в тот момент телега подпрыгнула и ударилась колесом о массивный камень, раздался какой-то нехороший треск и соскочив с оси колесо во всю прыть погнало в ближайшие сочные заросли, что-то чавкнуло. Лошадь повернула голову, покосилась на сломанную телегу, и совершенно по-человечески вздохнула.

— Нда, запаски, как я понимаю, у тебя нет, — констатировала я, соскакивая с заваливающейся на бок телеги.

— А ведь проверял, как от шурина ехать, — охнул мужик, дернув себя за бороду, — что ж теперь делать?

— Доставать! — пожала я плечами.

— Так болото же, — жалобно протянул потомок гномов и с новой надеждой уставился на меня, — а может ты, того, поволшебствуешь малость, я в долгу не останусь!

Где-то я читала, что плотность тела у гномов куда выше людской, потому и жрут они больше и плавают, как топор, в смысле бултых и на дне. Читала, конечно, в сказках, но рациональное зерно в таких рассуждениях авторов, никогда не видевший гномов воочию, похоже, было, во всяком случае, мой осмотрительный возница был готов тащить на себе телегу и лошадь, только бы не соваться в болото. Я же, хоть и умела плавать неплохо, заниматься этим в болоте никогда не пробовала и пробовать не собиралась (впечатлительной девушке запали в душу мещерские рассказы). Словом, тонуть в болоте во цвете лет никакого резона нет, а вот если… Что ж, назвалась магевой, давай волшебствуй!

— У тебя веревка прочная есть? — спросила я.

— Вот, — изрядный моток весьма добротной на вид бечевы, извлеченный из склада каких-то мешочков, был с готовностью предъявлен мне.

— Отлично! — обрадовалась я. — Фаль, дружок, поможешь?

— Чем? Я колеса не уволоку! — заканючил дух.

— Да и не надо, веревку к нему привяжи только попрочнее, а мы уж вытянем!

— Так можно! Узлы я люблю вязать! — оживился, чуя забаву, малютка.

Конец веревки я торжественно вручила сильфу и начала аккуратно разматывать бечеву. Фаль обвязал им свой пояс и исчез в осоке и тростнике. Кажется, тут и впрямь знатное болото. Торин с благоговением наблюдал за нашими манипуляциями, шепча в бороду:

— Эвон как! Надо ж…

— Готово! — Фаль вернулся быстро и завис перед моим лицом, рапортуя столь гордо, что только руку к голове не приставил, честь отдавая.

— Спасибо, дружок, — поблагодарила я и велела, всучив конец бечевы в опасливо протянутые руки крестьянина: — Тяни! Вызволяй свое колесо!

Торин крякнул и дернул, что было сил, что-то звучно чавкнуло и колесо выпрыгнуло из осоки, разбрызгивая воду, ладно хоть не грязь. Возчик осмотрел возвращенное имущество и за несколько минут, пока мы с Фалем изучали окрестности болота сумел присобачить его назад, закрепив каким-то макаром настолько, чтоб до деревни додюжило.

Снова заняв свои места, мы минут за пятнадцать под речь Торина, ровно гудящего хвалу моим выдающимся способностям, добрались до села. Ничего так себе, ладные домишки, бревенчатые. Фундаменты даже кое у кого каменные, кровля глиняная черепица или бревенчатые скаты, живность сытая, довольная, куры носятся, гуси гогочут, козы. Да и народец, что глазами телегу Торина провожает, отнюдь не худой. Может, и правда сапоги здесь купить удастся.

— Как село-то зовется? — поинтересовалась я.

— Большие Кочки, — отозвался Торин.

— За что ж его так? — удивилась я, — вроде местность не болотистая?

— Да камни стояли крупные, тут, только в стороне, где теперь Малые Кочки, их груды поменьше были, вот и…, — наследник гномов пожал плечами.

— Понятно, — успела кивнуть до того, как визг прервал наши этимологические изыскания.

Визжало трое: две толстые бабы и одна свинья. Деревенский народ, заслышав вопли, начал подтягивать на бесплатное представление. Торин притормозил.

— Что за шум, а драки нету? — довольно громко поинтересовалась я.

Визг и вопли готовых выдирать волосы друг у друга баб моментально стих, все головы повернулись ко мне.

— Магева, магева, магева… — прошелестело по толпе.

Сдобные деревенские бабенки по сравнению, с которыми я ощутила себя недокормленным дистрофиком, приблизились к самому плетню, отделявшему огород от улицы, и неловко поклонились, свинья, ясное дело, кланяться не стала.