Юлия Игнатова - Хранитель

Разумеется, ложь, от первого до последнего слова. Лаер знал, что как только природные источники будут полностью подготовлены, ворота отворят. И твари войдут в город. И даже эта реорганизованная военная система не справится с напором магически устойчивых тварей, обуянных дикой жаждой из — за все плотнее насыщающей воздух магии.

Лаер этого и ждал.

Потому что управление любым магическим потоком требует жертвоприношения. А поскольку сила Истока невероятна, Лаеру потребуется очень много смертей, чтобы хотя бы частично парализовать волю бездумной, сметающей силы.

Рийский наконец подал сигнал, что источники готовы. Командование единодушно согласилось провести "обряд, разгоняющий всю нечисть" безоговорочно поверив Хранителю.

Лаер забрал Уну из скита, отправившись с ней в резиденцию.

Дурацкая идея идти пешком.

Потому что много людей. И все они были пропитаны страхом и лживой надеждой, что исторгалась из уст Глашатая на помосте. Взгляд Лаера натолкнулся на чисто, но бедно одетого малыша лет пяти, крепко держащего бледную руку молодой заплаканной женщины.

Уна коснулась локтя Хранителя, поймав чистый и такой не по-детски серьезный взгляд ребенка. Дитя, понимающее гораздо больше всех взрослых… В глазах мальчика отражалось осознание того, что завтра не придет никогда, несмотря на то, что вещает тот высокий, уверенный мужчина на помосте.

Лаер задохнулся от тяжести чего-то обжигающего, стиснувшего сердце в груди. Прошел быстро сквозь толпу, отчаянно желая глотнуть воздуха, не зараженного ужасом.

Уна плакала. Беззвучно. Тихо. Незаметно.

Она действительно знала Хранителя лучше даже него самого.

И она знала, что Лаер спасается сейчас мыслями о брате. Когда он смотрит на Лаиса, то он вот так же стареет на несколько лет. И снова этот омут боли… Почему она ему в глаза не сказала, тогда, перед въездом в Элиар, что для него ценнее чувства? Почему умолчала? Ведь она уже тогда видела, что не власть ему нужна… Почему не сказала?

Лаер приобнял ее за плечи, чувствуя незримое сопровождение Теней.

В большой каминной зале был сервирован стол. Из ниши тихо доносились звуки струнной музыки. Лаер сидел напротив задумчивой, молчаливой Уны, стараясь впитать в память каждую черточку лица, освященного неровным светом пламени мраморного камина.

— Я никуда не уйду. — Ее голос звучал глухо, откинувшись на спинку кресла, она задумчиво накренила бокал с вином.

Лаер внимательно посмотрев в серьезные серебряные глаза.

Уна вздохнула, отвела взгляд, тонкие пальцы стиснули изящную ножку бокала.

— "Прощаться мы будем по-другому" — сорвавшимся шепотом напомнила она. — В городе слишком много вооруженных людей. Ты не собираешься уходить. Но ты прощаешься. Значит, уйти предстоит мне. Только все это Фесов бред. Я остаюсь. С тобой.

— Уна… — голос Лаера стал очень низким. — Я уже потерял брата… Не хочу потерять еще и тебя.

— Никто не говорит о потере. — Передернула плечами она, а глаза стали выдавать знакомые гневные молнии. — Я разделю с тобой все. Все, Лаер. Печаль. Боль. Смерть.

Лаер невесело хохотнул. Исток не пощадит никого. Из людей. Но неизвестно как сила Истока отразиться на его магии.

— Последнее я заберу себе. — Встал, отодвинул стол и опустился подле ее кресла, положив на колени голову.

Ее холодные пальцы подняли его лицо за подбородок. Уна читала бездну боли в изумрудных глазах.

— Никогда. — Ее рука застыла. Лицо тоже. Напряжено.

— Что ты понимаешь? — ее гнев родил отклик в душе Лаера. — Ты даже не знаешь…

— Я знаю все что нужно. Я знаю, что люблю тебя. — Шепотом, разбившим тишину.

И его сердце. Боже, как больно…

— Уна… Ты много не знаешь… — Лаер не мог объяснить, почему для него так важно, чтобы Уна поняла его.

— Я знаю Лаер. Ты забываешь, что я знаю, почему ты хочешь умереть.

— И? — Голос надломлен. Изумруды в глазах блистают надеждой, переходящей в отчаянье.

— И я люблю тебя. Все что нужно тебе это… попросить.

— Попросить… Умереть за меня? — уточнил Лаер внимательно глядя в ее глаза.

— Ну… если быть дотошным, то скорее подарить жизнь. Впрочем, не важно как это называется…

— Ты права. — Лаер отстранившись встал. Подошел к окну, глядя на укрытый снежным покрывалом, обреченный город. — Важно то, что я не стану этого делать.

— Других вариантов нет. Я остаюсь с тобой. — Звук столкновения хрусталя с деревянным полом, хлесткий звук разбрызгиваемого вина.

— Ты уходишь, Уна. — Непререкаемым тоном, породившим в ней ураган противостояния.