Владимир Мясоедов - Китайский конфликт

Хоть первую свою фразу Олег произнес на ломанном китайском, а две последних на русском, но поднявшийся вслед за этим возмущенный визг ясно показывал, что его поняли. Правда, в обрушившейся в ответ тираде из уст омерзительно воняющего китайца чародей сумел различить лишь отдельные слова…Уж слишком быстро тот говорил, от гнева проглатывая окончания собственных слов. И, похоже, на несколько ином диалекте. А может просто дело было в том, что боевой маг изучал говор простолюдинов с которыми общался, а сейчас его изволили чихвостить высоким штилем, принятым среди аристократии и духовенства?

– Пну, если он от меня не отодвинется. – Процедил сквозь зубы глава семейства Полозьевых, который хоть в связи с узкой специализацией являлся не слишком опасным в прямом бою чародеем, но зато виртуозно умел обращаться с саблей, на богато украшенной рукояти которой в данный момент лежала его рука. Впрочем, с луком или ружьем отец Стефана становился еще смертоноснее. Основной статьей дохода их рода являлась охота на проживающих в сибирских чащобах древних монстров и продажа частей их тел алхимикам и магам. Ну, разную нужную в удаленных деревнях мелочевку вроде соли, ниток или пороха они тоже с собой возили, обменивая на отобранные с боем у природы дары леса, но это были уже сопутствующие товары. И слабые духом или телом на такой работе не выживали. – Проклятье, да чем же эта туша извазюкалась, что от неё идет духан сильнее, чем от месяц ношенных солдатских портянок?!

Вонял, кстати, данный представитель китайского жречества действительно зверски. И это по меркам Олега, которому не раз доводилось чувствовать вонь больших скоплений людей, выпущенных из живота кишок и даже восставшей из могилы и наполовину сгнившей нежити. Создавалось ощущение, будто жиртрест не мылся последние лет двадцать, долго валялся в тухлятине, затем совершил заплыв по канализации, а потом развлекался дергая за хвосты американских скунсов или их ближайших родичей. Пожалуй, он сейчас мог абсолютно безбоязненно совершить подвиг духа и войти в клетку к голодным львам. Приблизиться к настолько мерзко воняющему человеку решился бы лишь хищник с напрочь заложенным носом.

С неожиданным для своих габаритов проворством монах подскочил к Олегу и протянул руку, стремясь зачем-то дотронуться до плеча чародея…И замер, боясь лишний раз вдохнуть. Лезвия двух поднятых в воздух телекинезом топоров сошлись на его горле, словно половинки гигантских ножниц, слегка надрезав кожу. С воплями, которые по своему содержанию делились между «ублюдок» и «на святого человека руку поднял» храмовники извлекли из складок своей просторной одежды дубинки, кинжалы, маленькие мечи, кнуты и даже обрезы. Вот только если они надеялись устрашить боевого мага своим количеством и боеготовностью, то жестоко просчитались. Не так уж давно Олегу пришлось вступить в почти единоличную схватку с целым гнездом османских пиратов, среди которых имелись и хорошие бойцы, и опытные маги. И он выиграл. Пусть даже за счет того, что его облаченную в очень качественное снаряжение тушку банально не смогли убить. Атакующие по одному и небольшими группами джентельмены удачи становились жертвами артефактного оружия, выкачивающего из своих жертв жизненную энергию и отлечивающую ею раны хозяина. В ближнембою волшебника могла бы уничтожить нежить, какие-нибудь големы или избегающий всех ответных ударов мастер меча, но никак не толпа низкокачественного пушечного мяса. Даже выбивать топоры из рук было бесполезно, с небольшой дистанции они и сами могли вернуться обратно к хозяину.

– Ты явился в мою клинику незваным, мешаешь мне лечить людей, и я тебе не рад. – Произнес Олег на русском языке, буравя недобрым взглядом заплывшее салом лицо священнослужителя. Раз этот тип уже показал, что знает родную для волшебника речь, так зачем же изощряться с подбором слов на китайском? Тем более чародей имел обоснованные сомнения в своих лингвистических способностях и запросто мог брякнуть чего-нибудь не то. – Чего тебе надо?

– Болезни телесные есть внешнее проявление душевных изъянов. Избавляя от страданий, но не давая исправить им свою карму, ты лишь вредишь людям. – С апломбом заявил дурнопахнущий толстяк, в чьей речи почти полностью отсутствовал акцент. Как оказалось, источаемое телом зловоние могло считаться благоуханием ромашек по сравнению с теми миазмами, которые крылись у жиртрества внутри ротовой полости. В душе Олега немедленно возникли два противоречащих друг другу желания. Никогда к этому типу не прикосаться и стукнуть его как следует. Впрочем, волшебник почти сразу нашел решение для этой сложной дилеммы. В китайца надо было чем-нибудь кинуть, желательно тяжелым и издалека. – Я сумею упросить предков, богов и духов о прощении грехов тех недостойных, кого сочло нужным покарать Небо. Мои обеты смирения плоти позволяют взять на себя плохую карму вместе с чужой телесной грязью, чтобы постепенно рассеять её, но труд этот тяжел и будет стоить…