Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Тесный, невзрачный, он был полон жутких закоулков, по которым блуждали в забрызганных кровью доспехах страшные призраки невежественного прошлого.

А нынешняя сияющая обитель интола, окруженная изумрудными озерами и золотистыми садами, поражала и великолепием, и размерами. Дворец задумывали и строили признанные авидронские зодчие, и поэтому в его очертаниях угадывался тот великий образец, на который они, несомненно, равнялись. Люди сведущие, глядя на него, обязательно вспоминали Дворцовый Комплекс Инфекта в Грономфе. И всё же он получился самобытным, иргамовским, повторяющим форму головного убора высшей знати – форму остроконечной шапочки, расшитой золотом.

Когда солнце вставало над Масилумусом, новый дворец ослепительно сиял над городом, будто второе светило. Восхищенные жители его и прозвали «Солнечным», а впоследствии и сам интол повелел только так именовать свое любимое творение.

Впрочем, времена мира, изобилья и бесконечных праздников, казалось, ушли безвозвратно. В Солнечном дворце с некоторых пор обосновался бездеятельный, безвольный, черствый к нуждам подданных Тхарихиб, которому в народе дали прозвище Разоритель. В стране царили нищета и разруха, стал совершенно невыносимым произвол ненасытных наместников и безжалостных откупщиков податей, к тому же вот уже третий год шла тяжелейшая война. Теперь у горожан как-то язык не поворачивался называть дворец своего правителя так же, как раньше.

Как и предсказывал прозорливый Хавруш, прекрасно знающий своего бестолкового брата, «лучезарный» Тхарихиб в день сражения под Масилумусом не придумал ничего лучшего, как задать в Солнечном дворце роскошный пир. Впрочем, из завсегдатаев дворцовых трапез явились немногие: большинство убыли в свои партикулы или вступили в созванное Хаврушем ополчение, некоторые, опасаясь поражения, а значит, и скорой осады Масилумуса, тайком оставили город, укатив в свои дальние поместья или вообще покинув страну. Пришли только самые близкие Тхарихибу сановники, составляющие его постоянную свиту, и «искренние» друзья, из которых особенно выделялся Берсекус – бывший бродячий комедиант и свистун, а ныне Второй Пророк интола.

Когда-то Берсекуса привел во дворец сам Хавруш – Первый Пророк интола, случайно услышав его на улице и восхитившись удивительной заливистой трелью. Свистун не отличался красотой и статью, был низкого роста и имел отталкивающее, какое-то бесполое, лисье лицо, однако запросто подражал голосам всех птиц и к тому же обладал изворотливым умом и чувством юмора. Он достиг совершенства в искусстве раболепия и был необычайно распущен. Без него не обходилась ни одна оргия: он мог бесконечно пить и не пьянел, являлся изощренным выдумщиком всяческих непристойных развлечений и жестоким, не знающим пощады палачом. Тхарихиб искренне привязался к нему, всегда держал при себе и не уставал придумывать ему новые должности и жаловать титулы. Когда Хавруш опомнился и задумал избавиться от Берсекуса, было поздно: жалкий уличный свистун превратился в могущественного мужа, влиявшего на все сферы государственной деятельности, в особенности на те, где можно было поживиться. Единственное, чего добился Хавруш, это уберег от его алчности средства, отпущенные на военные нужды. Армию он считал своей вотчиной, к которой никого не подпускал.

Пир начался, когда солнце уже садилось. За громадным трапезным столом, вмещавшим несколько тысяч человек, сидело не более двухсот. Тхарихиб, слегка подслеповатый, внимательно разглядывал присутствующих. Иногда он наклонялся к Берсекусу, сидящему по правую руку от него, и что-то спрашивал то про одного, то про другого гостя. Второй Пророк во всеуслышанье, особо не заботясь о приличиях и часто пользуясь уличными выражениями, давал каждому краткую характеристику – все знали, что от мнения бывшего свистуна зависит не только твое будущее, но и сама жизнь. Однако сегодня Берсекус был благодушен и ограничивался главным образом насмешками и неприличными намеками, что воспринималось едва ли не как похвала. Только нескольких знатных иргамов он по-настоящему очернил, и злопамятный Тхарихиб поспешил запомнить их имена.

Трапезный стол ломился от редкостных яств, рекой лились изысканные вина; вышколенные слуги-рабы, словно заботливые пчелы, роились вокруг гостей. Били фонтаны, пылали факельницы, курились дорогие благовония. Музыканты, танцовщицы, силачи, акробаты, ряженые наперебой веселили и развлекали гостей. Однако многие приглашенные, конечно ничего не высказывая вслух, недоумевали: к чему такое неуместное транжирство, к чему вся эта неслыханная щедрость и роскошь в то время, когда страна оказалась на краю пропасти?! Быть может, Тхарихиб наконец окончательно повредился умом? Или он что-то знает? Может статься, уже получены сведения, что авидроны разбиты или отступили?