Владимир Мясоедов - И имя мне – Легион

Я от услышанного впал в ступор. Нет, в то, что все вышеназванные существа имеют место быть не только в легендах, я верю процентов эдак на девяносто. Благо есть причина. Но в то, что у меня среди них могут быть знакомые… Хотя, черт его знает, может, и есть, я же не орал направо и налево о своих способностях. Интернет-форумы не в счет, там, если покопаться, владык бездны на сайт как минимум трое найдется да еще плюс демиургов парочка.

— Значит, нету, — правильно истолковал мое молчание Вася. — Жаль.

— А тебе зачем? — спросил я.

— Да знаешь, как-то не очень хочется помирать на алтаре, — признался мне паладин, — но, похоже, придется.

— А мы на алтаре лежим? — удивился я, заподозрив, что самое худшее еще впереди.

— Нет, мы вокруг, — заверил меня Вася. — На самом алтаре, думаю, будет лежать этот хренов некромант. А ты вообще как к нему попал?

— Не знаю, — сознался я. — Я проводил ритуал, пытался разобраться со своими способностями, и тут какой-то полупенсионер грузинской наружности появился прямо у меня за спиной. А потом все. Финиш. И нос очень болит.

— А я по глупости попался, — пожаловался на судьбу паладин. — Почуял я, что из одного дома смертью и болью тянет так, словно это не маленький особнячок, а громадный концлагерь. Ну и пошел разбираться, что да как. Кастет и травматик взял, косуху с противоударной прокладкой надел, силу Господа призвал и через забор перелез. А дальше меня во всем моем прикиде как шибанет током! Очнулся я уже здесь, когда этот чернокнижник остальных крепил.

— Остальных? — удивился я. — Так нас здесь много?

— Много, — раздался третий голос, женский, но не тот, что плакал.

— О, нашего полку прибыло, — обрадовался паладин. — А ты кто, о прекрасная незнакомка?

— Лена, — представилась неизвестная. — Гот. И предупреждаю сразу, никого позвать на помощь без телефона не могу, хотя очень хотела бы. Меня поймали, когда я по кладбищу гуляла. Кто ловил, не помню, но я тогда не одна была, а с компанией человек в десять, так что просто так оглушить меня было бы затруднительно.

— А может, ты все-таки не гот, а некромант? — улыбнулся я. — Как я посмотрю, в этом зале неустановленное лицо грузинской наружности собирает исключительно волшебников и им подобную публику.

— Не, я немножко оборотень, — возразила девушка. — А тот тип, что нас тут собрал, никакой он не грузин, а итальянец.

— Откуда знаешь? — удивился паладин. — И как можно быть немножко оборотнем?

— Превращаться целиком я не умею, а вот маникюр иногда у меня отрастает такой, что камни царапает, да и прикус по полнолуниям ощутимо меняется. Хорошо хоть шерсти по телу нет. Ну еще намерения животных хорошо понимаю, — поделилась своей тайной невидимая собеседница. — А что это итальянец, я уверена, в Европу с родителями как-то ездила. Так что сицилийца от выходца с Кавказа отличу.

Плач усилился. Та, которая его издавала, кажется, была где-то слева, но точно не поручусь. Звуки, разносящие в гулком помещении, были странными. Как бы и членораздельными, но как бы и не очень.

— Вась, — окликнул я паладина, — а кто это плачет?

— Ведьма это, — откликнулся парень, — она в сознание еще раньше меня пришла и чернокнижника проклясть пыталась.

— Ну и?

— Ну он ей язык и обрезал.

— Как «обрезал»? — воскликнула Лена.

— Чик, и все, — мрачно сказал паладин.

— А ты откуда знаешь? — удивился я. — Ты можешь головой вертеть?

— Могу, — подтвердил паладин. — Меня иначе, чем вас, заковали, я не лежу, а сижу.

— Освободиться сможешь? — быстро спросила готка.

— Уже нет, — ответил нам новый голос, принадлежавший, судя по неизвестному мне акценту, человеку, чья родина была где-то далеко. Например, на знаменитом полуострове в виде сапожка.

Вслед за этим раздался сдавленный хрип, какое-то бульканье и подозрительное журчание.

— Прощай, целитель, — севшим голосом произнес Василий, — ты у него следующий.

— В каком смыс… — попытался переспросить я, и тут мне в горло вонзился нож.

Боль была адская. Я вообще боли боюсь. Способность соображать улетучилась с первыми струйками драгоценной крови, стремительно утекавшей через громадный разрез. Меркнувшим сознанием я кое-как осознал, что это все. Конец. И последней моей связной мыслью стало обиженное детское: «Не хочу!»

Я воспарил над истекающим кровью телом почти так же, как во время своих оккультных экспериментов, но в этот раз я не завис в воздухе, а начал медленно, но неуклонно, будто сдвигаемый невидимым прессом, продвигаться в сторону непонятного возвышения, бывшего, по всей видимости, тем самым алтарем, о котором говорил паладин Вася. Тут же мимо меня пронесся полупрозрачный силуэт, беспорядочно размахивающий руками, и провалился куда-то внутрь алтаря.