Сергей Ветров - Магия в крови

Кстати, к кострам я никакого отношения не имею! Просто в некоторых склянках находились взрывчатые и зажигательные зелья. И вообще ночь удалась! Четыре ассасина за раз – неплохое начало для придворного мага королевы, танцующей с облаками! Стоп! Ассасинов ведь было ЧЕТВЕРО! А по логике вещей, их, так же как и теней в ударном отряде, должно быть ПЯТЬ!

Сорвавшись, будто стрела из лука очень злого эльфа, я метнулся в сторону королевских покоев, полный не самых радостных предчувствий. Но добежать до них не успел: из-за угла вылетела фигура в черном плаще и с глухим звуком впечаталась в стену. Вслед за ней оттуда появился отец Танкиус, поигрывая своим святым символом.

– А вот и ты, Мелиандр, а я тут какого-то злодея нашел у покоев королевской гувернантки! Пытался проскочить мимо меня, когда я оттуда выходил! Кхм-кхм, в смысле она попросила меня об исповеди, ну я и не смог ей отказать! – слегка смутившись, закончил святой отец.

– Это был последний из пятерки имперских ассасинов, посланных за нашими головами, – сказал я, подходя к безвольно сползшей на пол фигуре и заглядывая ей под капюшон.

– А где остальные?

Я кивнул назад, в сторону зала. Он посмотрел мне за спину, и его лицо резко изменилось, при этом он попытался что-то прокричать, но не успел: болезненный укол под лопатку, и время для меня замедлилось… Вот он медленно поднимает руку с зажатым в ней святым символом, что-то кричит, и ослепительная молния проносится у меня над головой. «Не повезло ассасину, – лениво подумал я, – против святой магии амулеты теней не помогают, настоящие тени для этого используют печать лунной танцовщицы. А для того, чтобы получить ее, нужно быть темным эльфом!» На этом мои размышления и закончились, я только еще увидел медленно приближающийся к моему лицу пол.

В себя я пришел в довольно-таки странном месте – в клетке из сияющих всеми цветами радуги струн. Странно звучащие, именно звучащие, а не выглядящие символы, парящие в местах смыканий этих струн, что-то мне напоминали, но что?

Более-менее оценив свое непосредственное окружение, я решил произвести собственное обследование, чтобы узнать, каких повреждений мне стоила такая неосторожность. Как же, оставил недобитого врага за спиной, позор на мою темноэльфийскую голову! Пара секунд работы поисковых чар, и я понял, что на этот раз действительно влип! Мои напряженные поиски не выявили никаких повреждений, но главной проблемой было другое – они не нашли и самого моего тела!!!

Когда это окончательно до меня дошло, я не стал паниковать и биться головой об стену, тем более что их здесь и не наблюдалось, не только стены, но и головы, а быстро установил, что представляю собой классический призрак. Убедившись же, что все мои магические силы остались со мной, я несколько успокоился и занялся изучением окружающего меня плетения. После пары минут его непрерывного разглядывания и осязания – для меня в моем теперешнем состоянии эти два чувства слились в одно – я вспомнил, где его уже видел… Это была призывная пентаграмма в подвале моего дядюшки Шепота, самого могучего мага темных эльфов и самого изобретательного садиста из тех, с кем мне довелось встречаться! Сравниться с ним могла разве что Ангелина, и то при ОЧЕНЬ большом желании. Поэтому я некоторое время – определить точнее не могу, течение времени для меня было практически незаметно – сожалел, что не попал в ад, там мне уже должны были достроить летающую виллу с зимним садом и положенным по статусу гаремом суккубочек (если, конечно, Ангелина еще не успела их разогнать). Или в затерянный оазис, где меня ждут по-кошачьи нежные ручки Баст, прекрасной богини-кошки! Тут же мне показалось, что кто-то возмущенно фыркнул и сказал что-то типа «Ага, щас! И так перебьешься!». Но я понадеялся, что мне показалось, и, опять вспомнив, где нахожусь, стал исступленно биться об окружающий меня магический барьер, – дожидаться дядюшкиной грандиозной головомойки на тему «Как ты позволил себя пришить после всего, чему я тебя учил?!» у меня не было ни малейшего желания.

Но, несмотря на все мои старания – что, естественно, учитель знал, кто в нее попадет, – вырваться мне так и не удалось. В конце концов мне надоело это бесперспективное занятие, и я, успокоившись, задремал, или погрузился в статиз, так как моя призрачная сущность во сне не очень-то и нуждалась.

Из этого подвешенного состояния меня вывел звук аплодисментов, и я увидел своего дядюшку: он стоял перед пентаграммой и хлопал в ладоши.