Демонический смех других драконов вторил ему. Лайел поднял взгляд и увидел несколько красных пылающих глаз в близлежащих зарослях кустарника. Демоны в качестве зрителей, понял он. Как давно они находятся там, наблюдая? Могли ли они помочь Сьюзан? Возможно. Но тот смех… Они видели, и наслаждались, от начала и до конца.
«Твои люди обескровили наших возлюбленных, кровопийца, а мы в ответ убили твою».
Игнорируя их, Лайел собрал последние силы и, оставляя темно-красный след за собой, подполз к телу Сьюзан настолько близко, насколько смог. Обжигающие слезы текли по его лицу. Драконы даже не попытались его остановить. Он задрожал еще сильнее, когда неуклюже поднял ее на руки. Он не встретил приветливой улыбки, не услышал нежного шепота.
Ее некогда такое прелестное лицо теперь было опухшим, в кровоподтеках, все покрытое сажей. Ее шелковистые темные волосы исчезли, обгорели до корней. Он так любил оборачивать эти пряди вокруг своих ладоней, любил слушать, как она мурлычет при поцелуе.
Не в силах вынести весь ужас того, что с ней сотворили, он закрыл глаза и крепко сжал ее в объятьях, прижал близко-близко, и нежно положил назад. Но так и не смог отпустить совсем и провел кончиком пальца по контурам ее губ. Они все еще были обжигающе горячими, пар поднимался из ее приоткрытого рта.
Сьюзан. Слезы жгли глаза. Он склонился и приник к ее округлившемуся животу. Внутри не было никакого движения. Больше не было.
«Я люблю тебя. О, боги, как я люблю тебя. Мне так жаль, что я оставил тебя. Мне так жаль. Вернись ко мне. Пожалуйста. Я без тебя ничто».
Он молился, устремив взгляд к хрустальному куполу над головой. «Заключим сделку. Если вы вернете ее мне, возьмите меня взамен. Верните ее к жизни и заберите меня. Она — это все хорошее, что есть в моей жизни. Она — это свет. Я же — лишь тьма и смерть».
Но ответа не было.
— Хватит распускать сопли. Теперь слушай меня внимательно. Мы позволим тебе жить, царь, — презрительно изрек вожак драконов, возвышавшийся над другими грудой мускулов и пышущий яростью. — Каждый твой вздох будет напоминать тебе об этом дне, и о последствиях того, что ты спустил своих людей с цепи.
Лайел едва его слышал. Сьюзан, дорогая Сьюзан. Никто не был таким мягким, нежным, любящим и добрым человеком, как она. Ее самое большое преступление — было самым большим ее преступлением, поправил он себя с внутренним рычанием, — это то, что она любила его.
Она была всем для него. Несмотря на это, его драгоценная девочка зверски убита из-за того, что ему не хватило «крепкой руки» вождя, как сказал дракон. Ее подвергли пыткам и замучили лишь потому, что Лайел не хотел иметь ничего общего с царской властью вампиров, и он отказался держать в ежовых рукавицах армию, которая ему подчинялась, как это в свое время сделал его отец.
— Я ждал этого момента долгие месяцы, — проговорило другое ненавистное чудище, направив на него поток огня.
Языки пламени коснулись щеки Лайела, глубоко опаляя кожу. Он никак не отреагировал, даже не открыл глаза. По правде говоря, он даже ничего не почувствовал, кроме бритвенно-острой боли своего горя. Если боги не отвечают на его мольбы, он желал бы остаться на этом месте навеки, хотел бы умереть со своей женщиной и ребенком. Со своей семьей.
— Только посмотрите на него, посмотрите на могущественного Лайела, до какой степени он унижен.
Все драконы засмеялись.
— Я понимаю, почему она тебе нравилась, вампир. Эти маленькие тугие ножны приняли меня по самую рукоятку.
— Мне понравилось ощущать, как ее горло плотно обхватывает меня.
— Я думаю, ей нравилось то, что мы делали с ней. Ты же слышал, как она стонала…
Веки Лайела наконец поднялись. Ненависть и ярость расцвели в нем, разрослись и поглотили его, затмевая его горе, становясь смыслом его существования. Он бросил взгляд на окружающий лес. Демоны все еще были там, хихикая, как малые дети, хотя большинство деревьев поблизости сильно обгорели, и служили слабым убежищем. Затем он посмотрел на воинов-драконов. Их было восемь, они держались дерзко, уверенно. Их золотые глаза сверкали триумфом. Но…
Выражение его лица стерло улыбки с их лиц. Несколько из них даже отшатнулись прочь от него.
Возможно, они забыли, что вампиры умеют летать. Возможно, они думали, что ослабленный, сломленный, окровавленный мужчина не может причинить вреда… Они ошибались.
СЬЮЗАН!
Лайел вскочил и атаковал с боевым кличем на устах, в котором эхом отзывалась его внутренняя боль. Крики агонии, огласившие вслед за этим лес, далеко превзошли все те, что когда-либо раздавались до них.
Читать дальше