Сергей Радин - Литта

— Что ж ты молчишь, Безымянный?

— Я не предсказатель.

— Но им нужен ты.

— Я нужен всем, кроме тебя.

— А что нужно тебе?

— Мне… Хочу домой, в свой храм, в свой покой…

— Ты счастливее меня, Безымянный. Тебе есть куда возвращаться. Есть о чём тосковать. А о чём тосковать Джону Доу? Разве о возвращении памяти…

24.

Космошлюп "одели" в несколько изоляционных слоёв. Крис видел в глазах инженеров сомнение, но не задумывался о причинах. Одержимость будущим полётом сделала его более замкнутым, суховатым — так думали подчинённые. По мнению Вэла, Крис, напротив, стал рассеяннее. Но ни то, ни другое не соответствовало истине.

Изредка, в моменты отчётливого возвращения к реальности, Крис понимал, что всеми его поступками, решениями распоряжается кто-то со стороны. Он не сопротивлялся, так как цели того, со стороны, и его самого совпадали. Оба стремились во что бы то ни стало попасть на астероид. Иногда Крис чувствовал, что некто стоит за спиной вплотную, ходит шаг в шаг с ним, словно боясь выпустить его из-под контроля. Но осознание странности происходящего быстро уплывало, и Крис ощущал себя больным: все вокруг говорили так, словно спрятались от него за тонким стеклом; едва начинал говорить он сам — тут же морщился от неестественной громкости своего голоса. И мучила его не то головная боль, не то неопределённость собственного внутреннего состояния. И всё вместе сказывалось довольно нудным давлением над бровями. Будто на лоб сильно надвинули узкий металлический обруч.

Он первым сошёл в космошлюп и встал у пульта управления. Шестеро добровольцев быстро устроились в креслах и застыли в ожидании сигнала.

— Закрыть люк.

Система педантично сработала на голос: закрыла люк, затем над люком с сухим шелестом сомкнулись защитные плиты.

— Вывод из ангара.

Стена звездолёта послушно раздвоилась в стороны, и космошлюп выплыл из ангарного отсека звездолёта в прозрачную темь безвоздушного пространства.

Отросшие за время путешествия волосы Криса, привычно откинутые назад, резко смялись сверху. Сам он ничего не заметил. Только гримаса, болезненная и раздражительная, скользнула по его рту, когда обруч снова стиснул лоб. И капли крови, в струйку побежавшие из внезапной ранки на виске по напряжённой коже, он стёр машинально, сочтя их потом.

Потребовалось бы восприятие несколько иного уровня, чтобы увидеть: голову Криса, словно странный шлем, обхватила цепкая ладонь. Хищно расставленные когтистые пальцы прижались к коже так сильно, что процарапали её до крови.

Эрисианские воины нисколько не удивились, когда их предводитель почти шёпотом произнёс пограничные слова, оставлявшие их всех обречёнными:

— Подходим к силовому полю противника.

Никто не сомневался: Крис, как и они все, пристально вглядывается в невидимое пространство, где носится смерть, пожирающая незримо и бесследно. Но под бровями, сдвинутыми от внезапно ударившей боли, глаза были зажмурены. Яркая вспышка ослепительно-голубого пламени погрузила его в мгновенный обморок. Он ушёл в сияющую тьму, сопровождаемый старчески надтреснутым слабым голосом из глубокого детства, не совсем понимая, какое отношение имеет к нему эта фраза: "И во лбу звезда горит!.."

Космошлюп вплыл в "минное поле". Десант перестал дышать, вглядываясь в экраны. Командир неподвижно стоял у пульта.

А впереди, по носу космошлюпа, ввинчиваясь в смертоносное месиво частиц, уходил направленный к астероиду энергетический луч. Он брал своё начало от нечеловеческих ладоней, сжимающих голову Криса. От его лба.

25.

— Кри-ис?

Литта медленно вставала из-за стола, как слепая, тянула руки к потолку.

Дарт раскрыл было рот задать вопрос — Джон Доу стремительно обошёл обеденный стол и выхватил из ножен меч. Эрисиане настолько привыкли к постоянному присутствию оружия на поясе неизвестного, что даже и не замечали его. Щелчок — и тяжёлый меч распался на четыре самостоятельных клинка. Первые два Джон Доу с силой вонзил в пластиковый пол перед Литтой, которая успела сделать несколько шагов. Она ещё поворачивалась к нему, как воин буквально перед её носом грохнул в пол следующие два меча. Напряжение Литты, указывающее, что она работает с энергией, живо ослабло. Без толку пытаясь восстановить начало контактной линии, девушка неожиданно сообразила, что воин поймал её в энергетически изолирующую ловушку. Это её поразило настолько, что она на мгновения забыла о Крисе, и первые слова сорвались с её губ, полные негодования: