Кирилл Шатилов - Алое пламя в зеленой листве

— Да и с пивом ты переборщил, дружище, — донесся чей-то смеющийся бас, вероятно, Фокдана.

— Где мой конь? — спохватился Хейзит и попытался выглянуть в проем двери. — Куда он делся? Мой конь!

— Дит увел его в хлев. — Это уже как будто мать, поднимающая его за плечи. — Все в порядке.

— Дит на рынке! — напомнил он, улыбаясь появившейся сестре. — Я его точно там видел. Нет, погоди, не точно. Он туда шел. Хотя да, это было давно. Значит, он вернулся?

Кто-то заботливо придерживал его, пока он поднимался по внезапно ставшей шаткой и неудобной лестнице на второй этаж, точнее, это был не этаж, а еще точнее, этаж, только не в таверне, как ее там бишь, «У старого замка», вот, а этаж в башне на заставе, куда он сейчас должен обязательно забраться, чтобы посмотреть, нет ли где еще дыма. Но это еще успеется, а пока вот она, его кровать, его старая кровать, так что название отец придумал все-таки неправильное, надо было писать на вывеске «У старой кровати», а не простреливать ее стрелой, как это сделал тот придурок со стены, причем каменной, кто же это был? Точно, Норлан, это он не умеет стрелять, то есть промахиваться, придется Велле про него рассказать, чтобы она не делала глупостей и не выходила за него, лучше за Фокдана, у того хоть борода мужская, только зачем мне борода, когда я вот сейчас лягу и забуду про нее и буду спать.

Той ночью ему снилась сестра. Она смеялась и все куда-то убегала. А потом появился Норлан. Он протягивал Хейзиту руку в холодной железной перчатке, но из-за шума над ухом рукопожатия так и не получилось. Хейзит открыл заспанные глаза и увидел, что лежит на животе на полу, а над ним нависает угол кровати. Оказывается, разбудивший его шум был от его же собственного падения.

Он с неохотой поднялся на ноги и потянулся. В окно уже проникали первые лучи солнца. Пора было умываться и седлать коня, которому он так и не успел придумать достойного имени. Главное, что осталось у него в памяти после вчерашнего кутежа, — что с Ракли все в порядке и дорога ему, Хейзиту, открыта.

Кадка с холодной водой стояла тут же в комнате. Наскоро ополоснувшись и надев чистую рубаху, он подпоясался отцовским ремнем и спустился по лестнице вниз.

В такой ранний час посетителей еще не было. Из кухни уже доносились аппетитные ароматы, а Велла будто и вовсе не ложилась — она деловито протирала столы и стелила скатерти.

— Слабак ты, однако, — приветствовала она брата, не прерывая работы. — Я уж решила, тебе совсем худо. Хорошо хоть мужики сообразили, что это тебя от усталости развезло. Правда, Мара считает, что от недоедания. А мне так кажется, что, наоборот, от переедания: ты раньше никогда так не лопал.

— Я не ослаб, и худо мне не было. Я все прекрасно помню. Куда девался Фокдан?

Только сейчас Велла остановилась и посмотрела на тряпку:

— Мать пустила его переночевать в хлеву. Ротрам звал его к себе, но он остался. Пока не выходил. Наверное, еще спит.

— Я должен с ним поговорить. — Хейзит потянул носом воздух, и взгляд его заметно оживился: — Слушай, пойду-ка я его разбужу, а ты дай нам чего-нибудь перекусить. Ротрам, говоришь, ушел? Жаль.

И, не обращая больше внимания на сестру, он направился к двери.

Ночью, судя по лужам и прохладному ветру с реки, снова шел дождь. Хлев находился в трех шагах от таверны, однако Хейзиту это не помешало кое-что обдумать. И, когда Фокдан, разметавшийся на стоге сена, которое с удовольствием пощипывали два фыркающих коня, открыл глаза, юноша задал ему вместо обычного приветствия прямой вопрос:

— Что, по-вашему, скажет Ракли, если я заявлюсь к нему сейчас с моими предложениями?

— Какого рожна?..

— Нет, я серьезно.

— Что? — Фокдан сел. — И я серьезно. Какого рожна ты меня будишь, когда все нормальные люди еще спят после вчерашней попойки? Признаюсь, меня давеча тоже неплохо забрало. Что твоя мать подмешивает в пиво? Пока пьешь, вроде все как надо, а потом раз — и летишь вслед за журавлями.

— Ничего не подмешивает. — Хейзит не знал этого наверняка, однако сейчас ему хотелось быть трезвым и решительным. — Так что мне скажет Ракли?

— А что он тебе такого скажет?

— А то, что я не просто беглец, но еще и лодырь. И что если у меня были действительно важные для него сведения, то, как вы правильно заметили, какого рожна я топчусь у него на пороге сегодня, а не примчался накануне, чтобы попытаться что-то изменить, может быть, предотвратить гибель наших виггеров.

Фокдан почесал бороду, обнаружил в ней несколько соломинок, выругался и посмотрел на юношу глазами бодрыми и серьезными.