Кирилл Шатилов - Алое пламя в зеленой листве

Хейзит почесал щеку, взглянул на мать и невесело прищурился:

— Хорошо, пусть будет прав этот мерг. Доспехи и вправду принес довольно странный малый, с которым я, признаться, хотел бы перемолвиться гораздо больше, чем с твоим Норланом. Может, Норлан и имя его упоминал? Ах нет? Ну так знай на всякий случай, что зовут этого чужеземца Вил. Хотя вообще-то дело совсем не в нем, не в твоем замечательном Норлане и даже не в доспехах Дули. Как я теперь понимаю, главного пока здесь не знает никто. Наша застава сгорела. Кроме меня и еще нескольких виггеров, которым удалось бежать со мной через подземный ход, в живых, думаю, не осталось никого. А самое жуткое во всей этой истории то, что застава сгорела не сама по себе, ее сожгли шеважа. Мама, они научились управлять огнем.

Гверна прикрыла ладонью рот и тяжело опустилась на табурет. Потом ухватила Хейзита за руку и долго гладила, словно лишний раз хотела убедиться, что он стоит перед ней, живой и невредимый.

— И что теперь? — только и смогла выдавить она.

— Если честно, ума не приложу. Прошлой ночью мы заночевали на заставе у Тулли. Он-то и дал нам сегодня утром лошадей, чтобы мы быстрее передали эти дурные вести Ракли. Но мы думаем, что Ракли уже и без того знает. Похоже, даже отряд в Пограничье снарядил. Правда, боюсь, их там тоже всех перебьют.

— Так ты должен спешить в замок?

— Не совсем. По пути я и мои спутники разбрелись кто куда. С одним из них мы доехали почти до самых Стреляных стен, а оттуда я прямиком к вам. Я же не знал, что вы ничего не слышали. Думал, волнуетесь, думал, не до Норлана вам…

— Дурачок ты мой! — сквозь слезы засмеялась Гверна, притягивая сына к себе и целуя в лоб. — Говоришь глупости — зато поступаешь по сердцу. За что и люблю.

— Да погоди ты, — смутился Хейзит, успевший отвыкнуть от подобных ласк. — Я-то к вам, да этот виггер поскакал все же к Ракли. Неспокойно у меня на душе за него. Мы дорогой чего только не передумали! Мужики все бывалые, не в таких передрягах оказывались, ну и судили-рядили, отчего да почему все так произошло. Короче, может, и не шеважа тут вовсе замешаны.

— Что ты такое несешь?

— Сам не знаю. А узнаю ближе к вечеру. Мы с тем, что к Ракли поскакал, договорились: он, если все будет в порядке, сюда, к нам в таверну придет. Тогда и порешим, как дальше быть.

— И пусть приходит. Отчего ж нет, если твой друг. Мы его за так угостим да напоим. — Гверна поднялась с табурета и покосилась в сторону двери, из-за которой донеслись раскаты хохота. — Только не нравится мне все это, ой как не нравится!

— У меня к тебе одна просьба, мам: никому раньше времени не проговорись о том, что я рассказал.

Гверна укоризненно покачала головой:

— За кого ты меня принимаешь? Хотя на твоем месте я обратилась бы за советом к Ротраму. Он вот-вот должен прийти. Ему-то ты доверяешь?

Хейзит кивнул, правда, как-то неопределенно. Больше всего ему сейчас хотелось есть и спать, причем желательно и то и другое сразу.

Они вернулись в залу и обнаружили, что гостей прибавилось. Вокруг стоял шум и гам, от дверей доносились обрывки пьяных песен. Компания рыбаков, получив свое пиво, громко чокалась кружками и недобрым словом поминала портящуюся погоду, Велла стремглав носилась между столиками, норовя то и дело оказываться неподалеку от пребывавшего по-прежнему в одиночестве и глуповато улыбающегося Норлана. Толстуха Мара от души хохотала, глядя на все это из-за барной стойки.

Хейзит с молчаливого одобрения матери занял край соседнего с баром столика и вскоре получил полную до краев тарелку любимой мясной каши с разваренными овощами и жареным луком. Буханка хлеба показалась ему слишком маленькой, зато холодное пиво — именно таким, каким он его помнил: пенным и душистым. И еще оно имело привкус вишни. Такого пива не варили нигде: ни в Малом, ни в Большом Вайла’туне. Секрет его знала только Гверна. Она умела подмешивать в дрожжевой отвар ровно столько ягодного сока, чтобы придать ему неповторимый привкус и аромат, не лишив при этом необходимой горечи и не превратив в компот. Она могла проделывать это с любыми ягодами, однако наибольшим спросом в таверне пользовалось пиво вишневое, сливовое и рябиновое. Последнее почему-то особенно любили виггеры и рыбаки.

Обслуживала брата Велла. Несколько раз она успела даже подсесть к нему и порасспросить о жизни в Пограничье, а заодно поведать о местных новостях. Очевидно, ей не терпелось узнать, о чем Хейзит шептался на кухне с матерью, но он осторожно помалкивал, а она не настаивала.