Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 1 [Компиляция, сетевое издание]

Вдруг облака раздвинулись, листья и статуи засеребрились в лунном свете. Подул легкий ветерок, качнув верхушки деревьев. Еще сильнее пахнуло обворожительной свежестью. Тропинка запетляла среди прелестных ландшафтов, маня его дальше, вперед.

Мима остановился, чтобы получше рассмотреть одну из скульптур. Она представляла собой две фигуры, мужскую и женскую, крепко обнимавшие друг друга. Собственно, это был акт физической любви. В Индии такие изваяния не были редкостью, однако эта статуя выглядела необыкновенно реалистично. Казалось даже, будто фигуры движутся.

Да они и в самом деле двигались. Мима подумал было, что его обманывает игра лунного света, как вдруг услышал какой-то шум. Фигуры были живыми!

Невозможно. Статуи не оживают!

Тем не менее шум и шевеление становились все явственнее. Мима внимательно со всех сторон осмотрел скульптурную группу и наконец притронулся к плечу мужчины. Камень был холоден. Значит, это какая-то механическая игрушка, имитирующая человеческое соитие. Любопытно.

Мима пошел дальше. Снова подул ветерок, ероша ему волосы. Свет луны сделался ярче. Деревья стали выше и красивее, а запах свежести еще усилился. Теперь под ногами слегка пружинил дерн.

Мима оглянулся, однако замка не увидел; казалось, что он очутился в лесу. Это не беспокоило, напротив, он радовался величине и естественности сада. Неудивительно, что Восторг была так очарована!

Он приблизился к еще одной скульптуре. Это изваяние было больше, реалистичнее и откровеннее первого. Фигуры вполне можно было принять за настоящих людей. Да и их поза была весьма интересной.

Мужчина повернул голову и увидел Миму.

– А, вот и хозяин Цитадели, – проговорил он.

Ошеломленный Мима сделал шаг назад. Надо же, оно разговаривает!

Женщина высвободилась из объятий и села на пьедестал, спустив вниз длинные голые ноги. У нее были на удивление пышные бедра и полная грудь, но в остальном она была тонкой и гибкой.

– Ну иди ко мне, – пригласила она Миму, раскрывая объятия.

Наложница?

– Кто вы такие? – спросил Мима и замолчал, с удивлением сообразив, что не заикается.

– Я – Сатана, воплощение Зла, – ответил мужчина. – А это одна из моих бесчисленных жен, каждая из которых более сладострастна и покорна, чем предыдущая.

– Сатана? – переспросил Мима, снова удивившись отсутствию заикания. – Здесь, в моей Цитадели?

– Это не совсем твоя Цитадель, Марс, – сказал Сатана. – Гуляя, ты из своего сада забрел в мои угодья, где реальность гораздо интереснее. Однако пусть тебя это не беспокоит; тебе здесь рады. Я все равно собирался побеседовать с тобой.

– Не ты ли – западное олицетворение Зла? – спросил Мима. – Меня предупреждали остерегаться тебя.

– Так оно и есть, и, конечно же, тебя предостерегали, – с радостью согласился Сатана. – Меня иногда называют Нефариус [20] Nefarius – «нечестивец», «злодей», «преступник», «чудовище» (лат.) – и совершенно справедливо.

К такого рода речам Мима был не совсем готов. Он скорее ожидал встретить существо с копытами, хвостом и рогами, изрыгающее пламя. Незнакомец же был совершенно не таков: выглядел нормальным человеком, что подтверждалось и его занятиями с женщиной.

– Почему ты хотел встретиться со мной? – спросил Мима, снова радуясь тому, что не заикается.

– Разве не так поступают добрые соседи? – удивился Сатана. – Внезапно вступить в должность инкарнации – дело нелегкое, что обязывает всех остальных всячески помогать тебе освоиться на новом поприще.

Мима пожал плечами:

– Я весьма ценю это желание. Однако имею основания полагать, что всем остальным ты доставляешь главным образом неприятности. Ты – воплощение Зла и должен бы стараться все как можно больше осложнить для меня.

Сатана обезоруживающе усмехнулся, а женщина улыбнулась.

– Это подтверждает важность личного общения. Как видишь, не такой уж я черствый, каким меня некоторые изображают. Ладно, давай потолкуем.

Он спрыгнул с пьедестала, нимало не смущаясь своей наготой, и женщина последовала за ним. Она была крепко сложена, и когда коснулась земли, ее грудь величественно колыхнулась. Какая замечательная из нее вышла бы наложница!

Пока они шли, небосвод посветлел, но не от восхода, а от какого-то свечения, исходящего отовсюду. Сияли деревья, земля и даже они сами, словно озаренные изнутри. Все окружающее виделось со сверхъестественной ясностью, поскольку тени отсутствовали. Сад был невыразимо прекрасен – настоящий Эдем.