Рейчел Хоукинс - Школа чародеев

Он смотрел на меня, немного улыбаясь со странным блеском в глазах. — Так почему же ты так не делала?

— Прости, что?

— Что ж, согласно твоим словам, девушки всегда передо мной из кожи вон лезут. Так почему ты не лезла? Не твой тип?

Я глубоко вздохнула, надеясь, что он не заметит. Странные ситуации, типа этой стали происходить все чаще между мной и Арчером. Может быть это потому, что мы проводим слишком много времени в подвале наедине или то, как близко оказались наши тела, пока мы выбивали дерьмо друг из друга на Защите, но я стала замечать тонкий сдвиг в наших отношениях.

Я пока не сбрендила настолько, чтобы поверить, что он по-правде влюбился в меня или что-то в этом роде, но элементы флирта определенно стали вырисовываться. В такие моменты меня не оставляло чувство странной и абсолютной уверенности в себе.

— Нет, — наконец-то сказала я, стараясь сказать это небрежным тоном. — Мне всегда нравились всезнайки. Надменные симпатичные мальчики не пользуются у меня популярностью.

— Так ты считаешь меня симпатичным?

— Заткнись.

Мне необходимо было сменить тему. — Как насчет твоей семьи? — спросила я.

Он взглянул на меня испуганно. — Что?

— Твоя семья. Им нравится мой отец?

Он быстро отвернулся и слегка пожал плечами, но я видела, что что-то было не так. — Моя семья, в общем-то, не очень интересуется политикой, — сказал он. Затем он поднял свой список. — Ты не видела Клык Вампира: Д. Фроселли?

Я покачала головой.

Когда я вернулась к своему эссе, я задумалась, что такого я сказала Арчеру, чтобы так его напугать. Мне пришло в голову, что на протяжение прошедших шести недель, когда мы работали вместе, Арчер не много то говорил о своей семье.

Это никогда ранее не беспокоило меня, но теперь, конечно, когда я знала, что он не хочет об этом говорить, меня съедало любопытство.

Я подумала, что Дженна должна была знать что-нибудь о прошлом Арчера, но потом, я быстро отбросила эту идею. Дженна едва вообще разговаривает с кем-нибудь и явно переживает более крупные неприятности.

Последнее, что ей сейчас надо, это я, докучающая ей своей безответной влюбленностью.

К тому времени, как Венди пришла за нами, я уже закончила большую часть моего эссе, и решила, что напишу остальное утром перед занятием.

Я шла к себе в комнату, но когда я шла мимо открытой двери Элоди, я услышала мягкий, певучий голос Анны, говорившей: Ну, я была бы настороже, если бы это был мой парень.

Я приостановилась около двери и услышала, как Элоди ответила: я была бы, если бы она не была такой ненормальной.

Поверь мне, если Арчеру приходиться торчать в подвале с какой-то девушкой из этой школы, я, безусловно, в восторге, что это Софи Мерсер. Арчер и не посмотрит на нее дважды.

Забавно. Я знала, что Арчеру я была не интересна, но фактически слышать, как это говорит другой человек, это действительно, действительно хреново.

— У нее большие буфера, — размышляла Анна.

Элоди на это только фыркнула. — Пожалуйста, Анна. Больших буферов не достаточно, чтобы компенсировать низкий рост и невзрачность.

И эти волосы! Несмотря на то, что я не могла видеть ее, я представила, как Элоди содрогнулась. Я, тем временем, почувствовала приближающуюся тошноту.

Я знала, что должна уйти, но я не могла перестать слушать. Я задумалась, почему так всегда происходит, мы всегда хотим слышать, что люди говорят о нас, даже если это ужасно. И, знаете, не то чтобы Элоди сказала что-то, чего я не знала.

Я была низкой и невзрачной, и у меня были непослушные волосы. Я говорила себе об этом много раз. Так почему тогда горячие, жгучие слезы текли по моим щекам?

— Да, но Арчер странный, — сказала Анна. — Помнишь, как посредственно он к тебе относился в твой первый год? Как, разве он не называл тебя поверхностной пустышкой или как то так? Или глупой…

— Теперь это в прошлом, Анна, — произнесла Элоди с нажимом, и мне пришлось подавить смех. Значит, Арчер, по всей видимости, был когда-то разумнее.

Что же изменилось. Может я действительно плохо ее знаю? Но судя по разговору, она не сложнее подкладного судна.

— В любом случае, даже если Арчер окончательно сошел сума, чтобы влюбится в Софи, после бала в честь Дня всех святых, он не посмотрит больше ни на одну девушку.

— Почему?

— Я решила отдаться ему.

О, как отвратительно. Кто так говорит? Почему не сказать «нежный цветок» или «плотское сокровище», или что-то настолько же глупое?

Но Анна, конечно же, завизжала. — О мой Бог, это так романтично!